"Григорий Бакланов. Кондратий" - читать интересную книгу автора

Была она у него вторая жена, а он у нее, как говорили, третий муж по
счету. Все еще красивая, располневшая, была она как та курица, которая
перестала нестись.
Где-то отдельно жили взрослые его дети, да он и сам как дитя, вокруг
него она только и дышала.
Поселок был богатый, жили тут даже знаменитые люди, жили и вдовы
когда-то известных людей, у них-то новые денежные люди скупали дачи: не ради
самих дач, ради больших участков. И уж, как водится, где легкие деньги, там
к ним всякая пьянь липнет: не заработать, сшибить. Он еще и лопатой не
копнул, а мыслями всеми уже - в магазине: душа горит. И как только ни
исхитрялись! Зимой, в самый мороз, перекроют воду в какую-нибудь дачу,
хозяйка в панике к ним же и бежит умолять. "Не-е... Это в колодец надо
лезть. А где он, колодец? Его теперь и не найдешь, и не откопаешь..." - "Ну,
пожалуйста! Так ведь может весь водопровод разморозить!" - "И разморозит,
ничего хитрого". Наконец вроде бы один сжалился, соглашается, другой - ни в
какую: "Шутка дело! Сколько на градуснике? Ого! Там и трубу небось
разорвало!" Теперь и тот, что соглашался, отказывается в колодец лезть, и
цена растет тем временем, сама растет. "Ладно уж, только из уважения.
Сто долларов!" Вот это они быстро освоили. Как раньше без бутылки
понимать не хотели, так теперь - без ста долларов. А всех дел - вентиль
отвернуть. Зачем им работать, надсаживаться? Нет, убеждался старик, порядка
здесь не будет. Не нужен он им, не хотят. Так легче.
Сам он умел все, он только о цене договариваться не любил, не ронял
себя. Считал так: за хорошую работу и платить должны по совести, а сколько -
сами знают. Но случалось, чем неотвязней упрашивают, тем стеснительней
становятся, когда надо платить. К этим людям второй раз он не шел, сколько
бы ни просили.

Что он - немец, узналось, когда оба его сына собрались уезжать в
Германию, спешно переделались в немцев. Разыскали нужные справки, про
которые он и не помнил, будто бы и метрика его уцелела, а может, их и не
было, тех справок, заставляли его одеться поприличней, возили то в одно, то
в другое учреждение, предъявить как живое свидетельство, и, затягивая
галстук, он впервые так ясно увидал, какая старая у него шея. Жизнь прожита,
вот и сыновья уезжают.
Надо было бы, собравшись по-семейному, обсудить все, но решалось в
спешке, как само собой разумеющееся: сыновья с женами, с детьми уезжают,
старики остаются.
При них - внук, Богом обиженный. Мол, приживутся, устроятся на новом
месте, тогда их вызовут. И когда подошло уже совсем близко, старуха не
выдержала:
- Отец, может, и мы - тоже?
- Куда? Кто меня там ждет? Нет, лучше уж так, чем никак.
А на душе камнем лежала обида: не должны были сыновья бросать их, он бы
не поехал, а все равно не должны были.
Младший сын продал квартиру, старший собрался продать дом и подолгу
шептался с матерью. Дом этот он сам в свое время переписал на сына и теперь,
слыша эти потаенные шептания, ждал. И настал день, сын положил перед ним
нужные бумаги и пальцем указал, где расписаться, будто все это само собой
разумелось и обговорено заранее.