"Григорий Бакланов. Друзья" - читать интересную книгу автора

руки и ласково взглядывал в лица.
Все, кто ждал в приемной и теперь обречен был ждать долго, тоже встали
и отчего-то улыбались.
Даже прожив две недели отпуска в деревне, Андрей и Виктор все еще
выглядели там белыми, незагорелыми горожанами. Но здесь они стояли бронзовые
от солнца и воздуха. И все смотрели на них. А на столе помощника лежала
снятая телефонная трубка, в ней попискивал измененный мембраной голос, но
никто не обращал внимания. Вот этот царапающийся в трубке человеческий голос
мешал Андрею в момент торжества. Но он стоял со всеми, улыбался, как все.
Зазвонил другой телефон. Со спокойной улыбкой доброжелательства
помощник продолжал разговаривать с ними.
- Дятчин? - спросил Немировский доверительно.
С некоторой грустью, что Дятчин там, помощник прикрыл свои зоркие
глаза, но в целом лицо его выражало, что хотя он и там, Дятчин, но мы же с
вами знаем: сейчас это никакой роли не играет.
Информация, полученная вместе с рукопожатием, была исчерпывающей. Но
еще важнее было то, что помощник счел нужным информировать, лично спешил
присоединиться к царившему настроению. Значит, в те несколько часов, пока
Немировский не держал руку на пульсе событий, ничто не изменилось.
Сделав три шага, словно три раза скакнув, помощник распахнул дверь и
вытянулся около нее. Правая его укороченная нога только носком доставала до
пола, от этого казалось, что он привстал на цыпочки.
И когда уже проходили мимо, помощник тихо, не для всех и не для
разглашения, проинформировал:
- Должен подъехать Игорь Федорович. Большой души человек!
Игорь Федорович Смолеев, уже с полгода первый секретарь горкома, был
человек в их городе новый. Если бы Андрей был настроен на ту особую волну
служебных отношений, где столько своих тонкостей, сложностей и подводных
камней, где ни одно слово зря не говорится, он бы уловил главное, что было
понятно этим двум пожившим и послужившим на своем веку людям, из которых
один сказал, другой понял, оценил и, чтоб уж не ошибиться, в глаза взглянул.
Но Андрея вот это с жаром и поспешностью сказанное "большой души человек"
покоробило. Никогда он не понимал радостной готовности к самоуничижению. А
ведь немолод уже и на фронте был, наверное: нога-то перебитая.
Но Виктор, хоть и не подал виду, оценил услышанное. Докладывать в
присутствии обоих руководителей города - это открывало свои возможности.
Такие возможности выпадают не часто.
Помощник притворил за ними дверь в темноту междверного пространства -
шкафа, - глушившего голоса и звуки. А следующая дверь была в кабинет.
И они уже не видели, как помощник кинулся к телефону: "Приемная!" -
схватил трубку со стола: "Минутку!" И, управляясь с двумя телефонами сразу,
еще и народу в приемной успевал показать: мол, теперь ждите, не нам с вами
чета.
Те и сами усаживались надолго вдоль стен: да-а, не чета... Это успех
прошел перед ними, а успех не ждет в очередях, перед ним сами растворяются
двери. Он и разглядеть себя не дал хорошенько, мелькнул, оставив в приемной
улыбки и тягучие уважительные размышления. И не последней была тут мысль,
что подождать можно, чего не подождать, лишь бы потом войти к начальству под
хорошее настроение.
По той невидимой дорожке, что сегодня сама раскатывалась перед ними и