"Григорий Бакланов. Друзья" - читать интересную книгу автора

В общем, он чувствовал к Андрею нежность. А тот говорил тем временем:
- Гордость его уже в другом. Он мэтр.
- Думаешь?
- И думать нечего.
- А не роль?
- Так в жизни кто не играет роли? Это редко кто остается самим собой.
Таких единицы. А большинство надевает на себя роль. Он сегодня ввел своих,
так сказать, учеников. Вывел на орбиту.
Но тут Виктор опять заговорил непримиримо, не желая признавать:
- Вывели мы себя сами и не будем забывать этого. А то много, знаешь,
окажется...
Этой черты Андрей не знал в нем прежде.
- Ви-итька!
- Он придал нам некоторое ускорение, этого не отнимешь. Но ускорение
оказалось большим, чем он ожидал. Этого, Андрюша, не любит никто. Вот он и
маститый, и уважаемый, и обожаемый, но архитектор строить должен. А что он
делает? Заседает последние двадцать-тридцать лет. Архитектора судят не по
речам с трибуны. Да, не по речам!
Крупными пальцами он разломил рака, обиженно всосался в спинку, где
была желтая икра. И вдруг Андрей понял: это старику отдавалось за его
пристрастие к афоризмам: "Один родит мысль, другой приживает с ней детей..."
Андрей захохотал.
Долго же до него шло, долго доходило.
- Ты чего? - спрашивал Виктор, видя, как он хохочет. И оглядывал
себя. - Чего ты?
Андрей ладонью вытер слезы, мокрыми глазами смотрел на него. Мысль,
конечно, не Витькина, старик это знает, он ведь на всех этапах
присутствовал. Но вот в чем он не прав: с такой мыслью детей не приживешь. И
уж завидовать им, конечно, нечего. Устарела она лет на двадцать, если не на
все двадцать пять. Сегодня он это так ясно чувствовал! Когда ругают, тут
злость в тебе, отстаивать можешь. А вот когда чествуют, а ты знаешь, какова
всему этому цена...
- Слушай, тебе не стыдно было сегодня? Ну зачем ты ввернул про эти семь
нот?
Виктор сморгнул испуганно и заморгал, заморгал.
- Хотелось доходчивый пример...
- А потом нам же и скажут: построй чудо из шести палок. Вот так
добиваемся сами себе.
- Считаешь, плохо я говорил?
И такой у Виктора был жалкий вид, что Андрею расхотелось укорять его.
- Да нет, нет. Ты как раз произвел впечатление. Но, Витя, не это
главное. Я все удивлялся: отчего радости нет? Спешили, выбривались,
волновались... Вот он, звездный час! А радости нет. Перегорело, что ли? Это,
рассказывают, Форд приезжал. Подали ему на аэродром лучшую нашу машину, сел
он: "Ну вот. Чувствую, помолодел на двадцать лет". Так и наш микрорайон.
Чего уж там, мы-то понимаем...
То все боялись: не примут, не будут строить. Приняли. Витя, если
по-честному, так вот сейчас нам самое время сказать: давайте мы все заново.
Это же вчерашний день архитектуры. Зачем?
Виктор смотрел на него с испугом.