"Григорий Бакланов. Друзья" - читать интересную книгу автора

А на крыльцо уже вся семья вышла: и Аня ("Здравствуйте, Клава") и
Машенька; на нее Клава всякий раз глядела как-то по-особенному.
Сумку за спину, села Клава на велосипед и покатила по улице в сатиновых
шароварах.
Четыре года назад, когда Медведевы впервые сняли в этой деревне полдома
на лето, Клава только замуж вышла. Муж был моложе ее, недавно из армии
вернулся. А прошлой осенью Клава овдовела. Шли они из соседней деревни со
свадьбы, дорогой поссорились. Домой Клава пришла одна. До утра проревела, но
искать мужа не пошла: характер не позволил.
Нашли его под проводами линии передач; один провод, оборванный, лежал
на земле.
Как уж так получилось, как совпало, что в широком поле именно на этот
провод наступил он в темноте?.. А парень был хороший, непьющий. Теперь
бегает по деревне трехлетний человек с зачерствелыми пятками, точная
отцовская копия. И войны нет, и сын без отца.
Аня прочла телеграмму.
- Что это может быть?
Дочка не читала телеграммы, но поняла главное:
- Купаться не пойдем, да?
Снизу вверх она смотрела на отца. Хорошо, когда есть в доме вот такое
маленькое, говорит тебе "ты" и смотрит на тебя родными глазами.
- А вот вернусь из города, пойдем. Вечером вода теплая...
Здесь же, на крыльце, Аня сливала ему из ковшика.
- И все-таки зачем вызывают?
- Вообще-то отказывать есть помельче. - Андрей отфыркивался под
холодной струей, глаза от мыла зажмурены. - К мэру нашему, к Бородину, зовут
утверждать, одобрять, вручать. "Потерять", как говорил наш старшина.
- Нервов твоих мне жалко.
У Ани еще не разогрелся утюг, когда пришли Анохины - Виктор и Зина. И с
ними - Мила в шляпке с широкими полями.
- Старик дает! - говорил Виктор, шелестя телеграфным бланком и
возбужденно помаргивая за стеклами очков. - Тебе телеграмма - "Немировский".
Мне телеграмма - "Немировский". Ты что вообще думаешь на этот счет?
Андрей переодевался за дверцей шкафа.
- Витя, что нам думать заранее? Мы пред господом богом, как пред нашим
комбатом, чисты. Или в стихах это наоборот?
- Вот именно!
- Я так волнуюсь, так волнуюсь...
Это уже Зина.
- Зиночка, извини, я тут несколько без галстука...
Дверца шкафа качнулась, дважды в наружном зеркале качнулась комната,
сначала в одну сторону проехала, потом обратно. И Зина увидела себя в
зеркале всю, с красными пятнами на шее.
- Просто я сама не знаю, как я волнуюсь, - говорила она, поглаживая
пятна. - Главное, мне вчера такой сон приснился...
В просвете между дверцей шкафа и полом переступали ноги Андрея в
брюках.
- Бриться или не бриться? - спросил он. Складки брюк поддернулись
вместе и встали остро.
- Дома побреешься, - сказала Аня, тронув зашипевший утюг. - Все равно