"Григорий Яковлевич Бакланов. И тогда приходят мародеры (Роман) " - читать интересную книгу автора

Заместитель Генерального прокурора Столяров однажды был консультантом
фильма, который снимали по его сценарию. Пригласил, разумеется, режиссер.
Так на фильмы о войне консультантами приглашали маршалов. Они могли дать
войска, но даже не это было главным. Главным было имя. Платили хорошо,
работой не утруждали, для дела брали кого-нибудь пониже рангом. Это была,
по сути, узаконенная, скрытая форма взятки. А всем этим могущественным,
выше головы обеспеченным людям требовались "подкожные" деньги, о которых
не могла бы с точностью прознать жена. Да и сам мир кино, мир красивых
женщин, приманивал. И чем ближе день сдачи фильма, тем большей заботой их
окружали, чтобы не исчез куда-нибудь, чтобы под локоток ввести в
просмотровый зал во всем параде, в сиянии звезд и орденов, ввести и
посадить почетно живую охранную грамоту.
Но происходило каждый раз одно и то же: смелые на поле боя, они вдруг
становились застенчивы перед серым штатским чиновником. В своем лице,
черты которого неразличимы, стерты, он являл в своем лице государство, оно
говорило его голосом. И сникали: стыд - не дым.
Столяров, в силу своей должности, систему эту знал хорошо, был опытен
и хитер при внешности весьма простодушной. Комиссия заранее была
ознакомлена с его соображениями: что лично его настораживает, на что он
советует обратить особое внимание. Но узналось это потом. Он клятвенно
заверил, что приедет на просмотр, его ждали, звонили, бегали встречать, и
все время, пока шел фильм, у подъезда, внизу стоял человек, чтобы сразу,
как только появится, препроводить в зал. Дела высокой государственной
важности не позволили ему отлучиться.
А начиналось все хорошо. Он прочел сценарий, спросил только:
"Не подорвем мы веру народа в самое святое, что есть у него: в наш
советский суд?"
"Не подорвем!" - в один голос заверили его и Лесов, и режиссер.
"Тогда - с богом!"
"Ну, мужик! - восхищался режиссер после первой встречи. - То самое,
что требуется нам".
Когда снова встретились, Столяров поинтересовался:
"А что же это у вас женских ролей маловато? И все какие-то
предпенсионного возраста..."
Режиссер с жаром обнадежил, что на съемках все будет в лучшем виде. И
Столяров пожелал лично поехать в Ленинград на съемки. Международный вагон.
Купе на двоих. Лесов уже сидел, когда перед самым отходом поезда вошел
Столяров, легкий его чемоданчик внес и поставил чиновник, пожелал
счастливого пути, обнажив лысую голову, руки не удостоился, а сам подать
не посмел.
В круглой новой пушистой ондатровой шапке, которую он снял с головы
двумя руками и почетно на подушку водрузил, рассказав при этом анекдот:
"Знаете, почему пыжиковых шапок не стало? С одной стороны, поголовье
оленей сократилось, с другой стороны, давно не производили отстрел
чиновников. Хха, хха, хха, хха-а..." - в новой рыжей дубленке с белым
воротником, весь тепло упакованный, круглый, Столяров разделся, повесил
дубленку на плечики, и поезд, словно сигнала этого ждал, мягко тронулся.
Круглое бабье лицо Столярова, не успевшее разрумяниться на морозе от
машины до вагона, хорошо порозовело за бутылкой армянского коньяка, а