"Григорий Бакланов. Мертвые сраму не имут (про войну)" - читать интересную книгу автора

кусочек поля. Хлестнула запоздалая очередь. Пустота. Голый снег. Пулей
проскочил по нему солдат и скрылся.
- Огонь! - крикнул Ушаков.
Пятеро, они прикрывали огнем взвод. Солдат за солдатом - согнувшиеся
тени - мелькали на виду и скрывались в лощинке.
Оторвавшись от автомата, Ушаков глянул назад. Две пушки еще спускали на
тросах, и только третью тянул внизу трактор. Медленно! Медленно!
-- Товарищ майор! Товарищ майор!
Баградзе совал ему в руки автоматный диск.
У немцев в пшенице сверкнуло, и сейчас же знакомо и низко завыло над
полем.
- Ищенко где?
- Начальник штаба сказал: абэспэчу отход! - яростно сверкая глазами,
кричал Баградзе.
Вой мины был уже нестерпимо близким, гнул к земле.
- Беги назад! Скажи Ищенке: быстрей! Как мертвые там! Быстрей! Пока
танков нет!
Он слышал, как вместе с осыпавшейся землей покатился вниз Баградзе.
Оборвался, повиснув, вой мины. Тишина... И - грохот разрыва. Блеснувший в
глаза огонь. Вместе с грохотом разрыва кто-то большой, дышащий с хрипом,
упал рядом с Ушаковым. Они поднялись одновременно. Голубев. Командир взвода
управления третьей батареи. Сосредоточенное, по-молодому взволнованное лицо.
Расстегнутая, бурая от ветра могучая шея.
- Товарищ майор! - пришепетывая, докладывал Голубев, задохнувшийся от
быстрого бега.- Прибыл... со взводом.
- По одному! - Ушаков ткнул в сторону лощинки.- Давай!
Новая мина уже выла над головой. Голубев вскочил. В левой руке -
маленький при его огромном росте ручной пулемет. Ушаков жадно глянул на
него. Он еще ничего не успел сказать, как Голубев понял сам.
- Возьмите, товарищ майор! - говорил он, по-мальчишески радуясь
возможности отдать то, что самому дорого.- У ребят еще есть!
"Врет,- подумал Ушаков, и ему приятно было сейчас смотреть на этого
здорового и, видно, боевого парня.- А молодец!"
Внизу двое солдат, согнувшись, бегом пронесли длинное противотанковое
ружье. Они одновременно присели от близкого разрыва, потом побежали еще
быстрей.
Голубев выхватил из кобуры пистолет, махнул взводу:
- За мно-ой!..
Голос его заглушил разрыв мины.
Устанавливая подсошки пулемета, Ушаков видел, как Голубев бежал
огромными прыжками. И со злой яростью, со сладким мстительным чувством он
дал из пулемета длинную очередь по немцам.
За вспышками пламени, бившегося на конце ствола, коротко освещавшего
темноту, он не сразу увидел танки. Раньше он услышал, почувствовал их. Стала
вдруг смолкать ружейная и автоматная стрельба, становилось тихо, и вскоре
только железное лязганье и рычание властвовали над полем. Сквозь дым поземки
танки ворочались в нескошенной высокой пшенице.
Ушаков схватил пулемет, крикнул пятерым: "Не отставать!" - и они,
маскируясь за гребнем, побежали вперед, во фланг немцам.
Уже у самой лощинки пуля догнала Мостового. Он спрыгнул вниз, рывком