"Дмитрий Бакин. Страж лжи" - читать интересную книгу автора

вать костями исходивший от них губительный холод. Сюда не проникал
свет, но время от времени проникал неверный звук. Он зажигал керосино-
вую лампу, ставил ее на тумбочку и поочередно доставал из сумки банку
шпрот или лосося, нарезанный черный хлеб, который покупал в столовой,
и бутылку водки. Неспеша откупоривал водку, доставал из тумбочки гра-
неный стакан и размеренным точным движением правой руки наливал ровно
полстакана. Выпив, он закуривал и, глядя на банку консервов и черный
хлеб, на медленно плывущий сигаретный дым, он негромко говорил - вот
так-то, Ольга. Прежде чем открыть консервы, он выпивал еще полстакана
водки, а затем задумчиво ел, громко глотая, часто потирая ладонью сво-
бодной руки щеку, заросшую густой бородой отшельничества, а потом,
ссутулившись, снова курил, глядя на огонек керосиновой лампы, просижи-
вая так до тех пор, пока из задумчивости его не выводил посторонний
звук - это мог быть лай бродячих собак или далекий автомобильный сиг-
нал. И тогда он вставал, снимал пиджак и ботинки, выпив водки, ложился
на кровать и укрывался двумя одеялами, не обращая внимания на затхлый
запах, свыкшись с ним, как с темнотой. Главное для него было защитить
поясницу от холода, сквозняка, и он долго ворочался, выбирая положе-
ние, зная, что в той позе, в какой заснет, - он и проснется. Эту спо-
собность он приобрел еще в юности, и она показалась ему настолько важ-
ной и практичной, что, единожды проделав это, он принялся тренировать
тело, контролировать несознательные движения во сне, что сперва прев-
ратило ночи в жестокую пытку, умопомрачительную дрессировку плоти, ли-
шенной естественных движений, но потом своим неимоверным упорством,
мыслью, что это жизненно необходимо, - как выяснилось после сорока
лет, необходимо главным образом для того, чтобы заработать хронический
остеохондроз, - он добился полного успеха и полной необратимости этого
успеха ныне, оставаясь неподвижным до утра, врастая в густую темноту
ночи корнями, прочно, как в землю, чтобы проснуться окостеневшим, точ-
но лишенный воды коралл.
Жизнь и выбранное для жизни место способствовали его раннему про-
буждению, и первые полчаса после сна он тратил на то, чтобы вернуть
членам гибкость. С лицом застывшим, мрачным от муки и глубокого нутря-
ного упрямства мстящего, в мутном сыром воздухе раннего летнего утра
он, раздевшись по пояс, сгибался в пояснице, уперев руки в бока, пово-
рачивал корпус до предела, до суставного хруста влево и вправо, присе-
дал, возвращая природную смазку коленным чашечкам и силу икрам, а по-
том лишь чистил зубы, прихлебывая воду из бутылки, разжигал примус и
заваривал крепкий чай, добавляя в него листья мяты.
Практически каждый день он задерживался на работе и успевал лишь на
последний сеанс в кинотеатрах, куда ходил по заведенной привычке от-
нюдь не потому, что хотел убить время, а для того, чтобы изучить,
вникнуть в мир богатых людей, будь то французы или американцы, понять,
чем они живут и как двигаются в ослепительном блеске созданного, и,
методично отправляя в рот кусочки сушеного картофеля, он впитывал, за-
поминал неожиданные хитрости дизайна, поражаясь интерьерам своей мечты
и пугающей достижимости особняков; и он думал - главное - сохранить
себя для всего этого, во что бы то ни стало сохранить себя, Ольга. Од-
нако в душе его присутствовала некоторая неудовлетворенность, смутное
понимание того, что познаваемый, априори восхищавший его мир имеет