"Тело в шляпе" - читать интересную книгу автора (Малышева Анна Жановна)

Глава 2. РОМАН

А ведь он мог бы и не узнать об этой сделке, Как ловко они все концы запрятали! Прибыль от компьютеризации центрального офиса Нефтепрома должна была многократно превысить ту сумму, которую предлагал ему Кусяшкин за фирму. Если бы не проговорился, Роман просто остался бы в дураках. И ведь какая морда у Рехвиашвили была шкодливая, когда он проболтался! Умники! Ведь как старательно приучали его к тому, чтобы он не вмешивался в текущие дела, чтобы подмахивал платежки, не глядя… Не то чтобы денег жалко, хотя и это, но обидно, обидно ужасно. Ну, Рехвиашвили ладно, от своего коммерческого директора Роман мог ждать чего угодно, но от Ивана… Скотина неблагодарная! Испугался, это чувствовалось. Пусть теперь идет в задницу со своими предложениями, и не видать ему фирмы как своих ушей. Интересно, что он сейчас будет говорить в свое оправдание.

Роман вышел на балкон, посмотрел вниз — нет, Кусяшкин еще не подъехал, да и вряд ли он будет особо торопиться, ему еще надо собраться с мыслями, придумать толковые отговорки.

Роман вернулся в квартиру, прошелся по коридору. Квартира Ивана всегда казалась ему какой-то пустой. Пустые кухонные столы, пустые подоконники, пустая вешалка в прихожей. На вешалке болталась только шляпа — отвратительного болотного цвета, полученная Кусяшкиным в подарок от тещи. Почти все гости Ивана, увидев эту красоту на вешалке, задавали ему один и тот же вопрос:

— Вань, а чего ты ее не выбросишь? Кусяшкин обычно отвечал, что она ему нужна как нашатырь, чтоб вздрагивать и быть в тонусе и чтоб жизнь медом не казалась.

— Пока на свете есть такие шляпки и такие тещи, нас ничем не напугаешь и голыми руками не возьмешь.

Роман снял шляпу с вешалки, надел на голову и посмотрелся в зеркало. Гадость, действительно. Роман уже протянул руку, чтоб снять шляпу, и в эту минуту зазвонил телефон. Звонила Люся. С Люсей Романа связывали давние и непростые отношения, которые, как бы это сказать правильнее, несколько затянулись. Дело в том, что в далеком прошлом, будучи ребенком, Роман активно занимался общественной работой. Был членом совета дружины и членом районного пионерского штаба. Люся в те времена работала в райкоме ВЛКСМ и по комсомольской линии руководила пионерами. Она, как бы мы сказали сейчас, была шефом районного пионерского штаба, предводительствовала и воспитывала. Интересно, что в этой роли по отношению к членам штаба она пребывала и по сей день, и избавиться от ее опеки не было никакой возможности.

— Рома? Здравствуй, малыш.

Роман скрипнул зубами — нет, день определенно не удался; ему только Люсиных наставлений сегодня не хватало.

— Люсь, я ухожу, попозже созвонимся.

— Не придумывай, маленький, никуда ты не уходишь. Я прекрасно знаю, что к тебе едет твоя девчушка…

Роман действительно ждал свою приятельницу Ольгу — у них вот уже пять месяцев длились вполне интимные отношения, которые Люся сурово осуждала. И не потому, что придерживалась пуританских взглядов, а потому, что у Романа была невеста, милейшая девушка Марина Груши-на, регистрация брака с которой планировалась в конце октября. Стоит ли добавлять, что и Оля, и Марина тоже находились под плотной опекой Люси, потому что и они в детстве увлекались пионерской работой и посещали районный пионерский штаб.

Встреча с Олей сулила одну только приятность, и не стоило, наверное, отравлять предстоящее удовольствие скандалом с Иваном, но Роман просто не удержался, когда узнал о его предательстве, и потребовал приезда Ивана немедленно. "Пусть, — думал он, — а Оля потом меня утешит". Но Люся-то, Люся куда лезет?

— Хочешь рассказать мне, что это нехорошо, нечестно и безнравственно? А ведь нравственность в нашем кругу… Кстати, — Роман насторожился, — а откуда ты знаешь, что Оля должна приехать?

Люся пропустила вопрос мимо ушей.

— Да, Рома, это нехорошо. Но мне тоже сейчас некогда тебя воспитывать. Вместо того чтобы хамить, сказал бы спасибо. Я звоню тебя предупредить — кто-то позвонил Марише и рассказал ей о твоей встрече с этой…

— Спасибо, я понял. Давно она выехала?

— Только что. И имей в виду, она рвет и мечет. Обещала убить тебя, если все подтвердится.

— Вот было бы хорошо! — Роман швырнул трубку на рычаг и тут же стал набирать домашний телефон Оли — ему сегодня не хватало только бабских разборок.

— А-але, — пропела в трубку Олина мама.

— Алла Николаевна, это Роман, здрасьте. А Оля…

— Уехала, Ромочка, уехала, — дальше раздалось эдакое томное хи-хи, в том смысле" наверное, что они ОБА знают, КУДА она уехала.

— Давно?

— Только что.

Та — только что, эта — только что. Он попытался прикинуть, кто доедет раньше. Хотя — какая разница, только бы не одновременно. И впервые за этот вечер Роман подумал о своем компаньоне Иване Кусяшкине без злости и даже с некоторой надеждой. Хорошо бы он приехал первым. Тогда можно было бы попросить его отловить Олю на ближних подступах и спокойно разобраться с Мариной. Роман опять вышел на балкон, откуда хорошо просматривался вход в подъезд. В крайнем случае, если Оля приедет первой, можно будет крикнуть ей прямо отсюда, чтобы она немедленно уезжала. Оля была прекрасна отсутствием предрассудков, о существовании Марины и о предстоящей свадьбе она знала и ничуть не расстраивалась по этому поводу. Ну, женится любовник, что тут такого? Пора уже, не мальчик. Вопрос: почему он женится не на ней, или вообще не приходил Оле в голову, или приходил ненадолго и безболезненно из нее уходил.

На балконе, который выходил на западную сторону, было жарко, к тому же юный меломан из квартиры этажом ниже запустил на полную громкость что-то металлическое. Да, сегодняшний поганый день должен был закончиться именно под такой аккомпанемент. Роман поморщился и повернулся было уйти с балкона… Нет, лучше уж караулить визитеров здесь, чем вздрагивать у входной двери. Он закурил и облокотился на перила. Перила были узкие, ржавые и грязные, вечернее солнце било прямо в глаза, а голова от взрывов металлической музыки раскалывалась. Он не услышал шагов за спиной. Сильный удар по голове не лишил его сознания, но оглушил настолько, что вытолкнуть его с балкона уже не составляло никакого труда.