"Лорд Джордж Гордон Ноэл Байрон. Вампир (ужастик)" - читать интересную книгу автора

близостью или дружбой, сообразно представлениям того, кто использует
помянутые слова.
Дарвелл немало постранствовал по свету; к нему обратился я за
свединиями касательно маршрута моего намеченного путешествия. Втайне я
надеялся, что мне удастся убедить его поехать со мной; надежда эта
казаласьтем более обоснованной, что я подметил в друге смутное
беспокойство; возбуждение, что охватывало его при разговоре на данную
тему, и его кажущиеся безразличие ко всему что его окружало, подкрепляли
мои упования. Свое желание я сперва выразил намеком, затем словами; ответ
Дарвелла, хотя я отчасти и ожидал его, доставил мне все удовольствие
приятного сюрприза: он согласился.
Закончив все необходимые приготовления, мы отправились в путь.
Посетив страны южной Европы, мы направили свои стопы на Восток,
согласно намеченному изначальному плану; именно в тех краях произошло
событие, о котором и пойдет мой рассказ.
Дарвелл, судя по внешности в юности отличался превосходным здоровьем; с
некоторых пор оно пошатнулось, однако отнюдь не в результате воздействия
какого-либо известного недуга; он не кашлял и не страдал чахоткой, однако
слабел с каждым днем; привычки его отличались умеренностью, он никогда не
жаловался на усталость, но и неотрицал ее воздействия; тем не менее, со
всей очевидностью силы его таяли; он становился все более молчаливым, его
все чаще мучали бессонницы, и, наконец, друг мой столь разительно
изменился, что моя тревога росла пропорционально тому, что я почитал
опасностью ему угрожавшей.
По прибытии в Смирну, мы собирались посетить руины Эфеса и Сардиса;
учитывая плачевное состояние друга, я попытался отговорить его от этого
намерения - но напрасно; Дарвелл казался подавленным, а в манерах его
ощущалась некая мрачная торжественность; все это плохо согласовывалось с
его нетерпением отправиться на предприятие, каковое я почитал не более чем
развлекательной прогулкой, мало подходящей для недужного; однако я больше
ему не противился; и спустя несколько дней мы вместе выехали в путь, в
сопровождении одного только янычара.
Мы преодолели половину пути к развалинам Эфеса, оставив за спиной более
плодородные окрестности Смирны, и вступили на ту дикую и пустынную тропу
через болота и ущелья, уводящую к жалким постройкам что до сих пор ютятся
у поверженных колонн храма Дианы - стены, лишенные крыш, обитель
изгнанного христианства, и не столь древние, но совершенно заброшенные и
разоренные мечети - когда внезапная, стремительно развивающаяся болезнь
моего спутника вынудила нас задержаться на турецком кладбище: только
могильные плиты, увенчанные изображением чалмы, указывали на то, что жизнь
человеческая некогда обретала прибежище в этой глуши.
Единственный встреченный нами караван-сарай остался позади в нескольких
часах езды; в пределах досягаемости не наблюдалось ни города ни хотя бы
хижины, и надеяться на лучшее не приходилось; только "город мертвых" готов
был приютить моего злосчастного спутника, которому, казалось вскоре
предстояло стать последним из его обитателей.
Я огляделся по сторонам, высматривая место, где бы я смог поудобнее
устроить моего спутника; в отличие от традиционного пейзажа магометанских
кладбищ, кипарисов здесь росло немного, и те были разбросаны по всей
местности; надгробия по большей части обвалились и пострадали от времени;