"Лилия Баимбетова. Единорог" - читать интересную книгу автора

Я так удачно сразу села на троллейбус, причем совершенно пустой.
Правда, чем плох пустой транспорт зимой, так это тем, что там холодно. Да
еще день такой про-мозглый. В общем, я забилась на сиденье в уголок и
нахохлилась, как воробей. На сле-дующей остановке вошли две старушки в
старых шубах. И этот мужчина. Он остано-вился у окна, спиной ко мне, так,
что я видела лишь его руку, держащуюся за поручень. Перчатки на руке не
было, и видна была сухая смуглая кисть, изящная, словно у пиани-ста. Я
только на его руку и обратила внимание, по фигуре лишь скользнула взглядом.
Ну, высокий, ну, худой, дубленка черная, длинноватая, почти до колен, черная
лыжная шапочка. Обычный мужчина, малость поношенный, как старый пиджак.
Троллейбус ехал себе и ехал, один толчок сменял другой, я сидела,
повернув-шись к мутному оконному стеклу и видела-не видела проталкивающиеся
мимо дома, заснеженные деревья, белую снежную дымку. А потом, мельком
обернувшись, я вдруг увидела, что он смотрит на меня, этот мужчина.
У него было узкое смуглое лицо с длинным хрящеватым носом и узким ртом.
И глаза черные и пустые, словно у змеи. Из-под сбитой на затылок шапки
свисала корот-кая прядь жестких черных волос. На вид ему было лет сорок, он
казался полупьяным, но в черных, странных, змеиных глазах не было хмеля.
Дубленка на груди была рас-стегнута, и виднелся серый самовязанный шарф, а
под ним зеленый мутный джемпер с выложенным поверх воротником черной
рубашки. Мужчина смотрел на меня в упор.
Сначала я подумала, что он пьян. Отвернулась к окну, но не выдержала,
покоси-лась - он смотрел. Я снова повернулась к нему. И чем дольше я
смотрела на этого муж-чину, тем больший страх меня охватывал. Сейчас я не
могу сказать даже, что меня на-пугало. Просто странность происходящего,
наверное. И еще этот взгляд пустых чер-ных глаз.
Не просто. Лера, нет, совсем не просто. В глазах его не было угрозы. В
них не было ничего, такой взгляд встречается лишь у плюшевых игрушек. И чем
дольше я смотрела, тем страшнее мне становилось. Этот равнодушно-пустой
упорный взгляд словно прибил меня к креслу, я оцепенела, будто кролик перед
удавом. И странно: в страхе, что я испытывала, было что-то знакомое. И я
ведь не за себя боялась, я боялась не так, как боятся кусачую собаку, - так
страшатся неведомого. А потом я вдруг поня-ла, отчего страх этот мне кажется
таким знакомым. Это, наверное, очень странно, но иногда.... У мамы иногда
случался именно такой же пустой и странный, равнодушный взгляд, только глаза
у нее были светлые, смутные, а у этого мужчины - черные и твер-дые, словно
пуговицы.
Я не могу это объяснить. Только сейчас я по-настоящему поняла, что
временами я боялась ее. Не так, как боятся кусачую собаку. Меня пугало то
неведомое, которое таилось в ней и иногда выглядывало из ее глаз. Странно,
раньше я никогда не задумы-валась об этом. Родители бывают очень разные, и
отношения с родителями бывают очень разные. Мама всегда была очень далекой.
И очень красивой. Словно произведе-ние искусства, оно может быть рядом, но
оно неподвластно тебе. И я всегда почему-то знала, что иногда к ней лучше не
подходить, ибо она слишком отдаляется от мира.
На рынке в троллейбус набилась куча народа, все бабки с какими-то
авоськами. Мужчина отвернулся, да я его почти не видела за пассажирами.
Остановки через две людей поубавилось, и я снова увидела его. Он стоял боком
и в профиль уже не казался пьяным или странным. Лицо у него было строгое и
немного усталое. И вдруг я узнала его. Я уже видела этого мужчину, и не один