"Шмель над державой" - читать интересную книгу автора (Бриз Илья)Глава 9.– Сильно сказал, – прокомментировал Дима. – Отличий от выступления Сталина в нашем мире по радио третьего июля 1941 года не так уж много, – отозвался Викентьев, – но звучит действительно здорово. – Слишком много объяснений по поводу пакта с немцами, – высказался Логинов. – Это же политическое выступление. Вождь просто обязан был объяснить позицию правительства своему народу. У нас в сорок первом Иосиф Виссарионович говорил на эту тему еще больше, – разъяснил Коган. – А они там действительно справятся? – спросила Ольга Шлоссер, – Очень уж много врагов у Советского Союза в том мире. – Должны справиться, – ответил Логинов, – Оружие для того времени отличное, армия более – менее обучена. Заводы работают, производят технику и боеприпасы. Экономика к войне готова. Директор проекта чуть-чуть поморщился, но промолчал. Вероятно точка зрения его заместителя на боеготовность войск СССР того мира Викентьева не совсем устроила. – Тут есть еще один интересный момент, – полковник закурил очередную сигарету, – Понимаешь, Оленька, генералы во все времена готовились не к будущей войне, а к прошедшей. Анализировали прошлые битвы и пытались их экстраполировать на будущие с учетом новых видов оружия. Только вот это очень непросто. В качестве примера можно взять те же линкоры. До Второй Мировой Войны они считались самым грозным оружием флота. Взять тот же «Бисмарк». Один из самых известных кораблей той войны в нашем мире. Британцы подбили его морально устаревшими торпедоносцами Fairey Swordfish с авианосца «Арк Ройял». Бипланами «Меч-рыба» с неубирающимися шасси по кличке «авоська». И только потом «Бисмарка», потерявшего крейсерский ход и управление рулями, раздолбили артиллерией и потопили торпедами подоспевшие значительно более слабые английские корабли. С тех пор линкоры потеряли свое главенствующее значение на море. Теперь основными стали не просто большие корабли, а соединения с авианосцами – Авианосные Ударные Группы. Так вот в том мире благодаря нашей информации готовились именно к будущей войне. Обязательно, думаю, победят. – Это тот «Арк Ройял», что в том мире захватили в Баренцевом море и тот «Бисмарк»?… – опять спросила Шлоссер. – Они, Оленька, они, – подтвердил полковник. – Да, сильны они там, – констатировал Дима. – Ну, после войны и наш СССР был не самой слабой страной, – отреагировал Викентьев. Все замолчали, обдумывая слова директора. – И как мы такую державу здесь просрали? – озвучил общие мысли Николай Малышев, невзирая на присутствие Ольги. Все посмотрели на Когана. – Ну, ребята, тогда от меня еще мало что зависело, – с некоторым удивлением ответил он, – Неужели вы думаете, что один человек может в такой ситуации что-то решить? – А сейчас зависит? – тут же спросил неугомонный Дима. Коган усмехнулся и с интересом посмотрел на Горина. – Тебе так хочется это знать? Ну, скажем так, в определенные периоды истории, чаще всего системных кризисов, ее дальнейшее развитие целиком зависит от действий и воли отдельных личностей, которые смогли воспользоваться сложившейся ситуацией. Сейчас у нас системный кризис стал перманентным. А ловить рыбку в мутной воде мне почему-то совершенно не хочется. Да и желания такого нет, наверх забираться. Я ответил на твой вопрос? – А все-таки, Павел Ефимович, как же все-таки развалился Советский Союз здесь и не произойдет ли потом это там? – Малышев показал рукой на большой экран, на котором по-прежнему была заставка телевидения того мира – Красная площадь с Мавзолеем на ней. – Как и почему это случилось у нас, мы уже обсуждали. Давайте не будем сейчас возвращаться к этому вопросу. А вот, что мы должны сделать, чтобы там не повторилось такое же, над этим я уже много думал, но однозначного ответа пока не нашел. **** Разгром флота фашистской коалиции в Черном море от подобных действий в Баренцевом особенно не отличался. Только воздушные бои были несколько более ожесточенными. Фашисты задействовали очень много аэродромов в Румынии. А немецкие «Мессершмитты BF-109» были на голову лучше британских палубных самолетов. Но нашим «Якам» они все равно проигрывали по всем статьям. Четыре истребительных полка прикрыли все советское побережье Черного моря и вылеты ракетоносцев Ту-4. «Термиты» корабельного базирования старались задействовать меньше. Их точность и надежность поражения противника оказалась совершенно неудовлетворительной. Из семнадцати пусков только одиннадцать оказались успешными. Одна ракета вообще взорвалась, отойдя на пусковом ускорителе от запустившего ее эсминца на каких-то сто метров. Впрочем, противнику вполне хватило надежных «Термитов» авиационного базирования. Всего две эскадрильи ракетоносцев работали как на конвейере. Хорошо, что в этих эскадрильях хватало сменных экипажей, трудившихся безостановочно как пчелки. Наступления Советских войск на сухопутных участках фронта начались одновременно в десять часов утра. Наполовину обезглавленный Вермахт, еще не успевший очухаться от ночных бомбардировок, потери большей части своих авиации и артиллерии, еще решавший, как выполнить приказ Гитлера о решительном наступлении неожиданно сам подвергся сокрушительному удару. Первыми в бой пошли штурмовики Ил-10 под прикрытием все тех же незаменимых «Яков». Советская промышленность успела к началу войны выпустить более четырех тысяч штук этих незаменимых истребителей. Подготовленных пилотов у нас тоже хватало. Конечно, не все они были асами, и только малая часть из них могла летать ночью. Но общий уровень подготовки летчиков был достаточно высоким. А с учетом приличных качественного и количественного превосходства советской техники господство в воздухе было подавляющим. Штурмовики очень хорошо «почистили» все направления советских ударов. Кинокадры их работы просто завораживали. Земля буквально горела под ногами захватчиков. А с высоты уже заходили Ту-2, в пикирующем режиме укладывая бомбы точно в только что отрытые немцами окопы. ГКО собрался в кабинете Сталина на очередное совещание ровно в шестнадцать ноль-ноль. Но никаких срочно требующих решения вопросов не обсуждалось. Все, как ни странно, шло строго по плану. Мы, вероятно все-таки несколько побаиваясь нападения фашистов, немного перестарались с артиллерийскими и авиационными ударами по противнику. Иосиф Виссарионович отмахнувшись от Василевского, пытавшегося доложить о прошедших часах войны, весело скомандовал: – Пойдемте, товарищи, коньяк пить. Видимо он очень устал за все предшествующее время, если решил сейчас чуть расслабиться. Напряжение, все это время давившее на нас, начало ослабевать. Мы расположились в небольшом зале с накрытым уже столом и натянутым на стене белым киноэкраном. Не дожидаясь пока у всех будет налито, Сталин махнул рукой. Свет люстры погас, а на экране появились уже проявленные и смонтированные съемки фронтовых кинооператоров. Сначала было показано перепаханное авиабомбами штурмовиков предмостное укрепление с той стороны границы. Сплошные трупы противника и остатки разбитой техники. Затем из динамиков послышался хорошо ослабленный гул танковых моторов. Т-55 с навешенным впереди противоминным тралом въехал на мост и, расшвыривая остовы сгоревших танков, стал продвигаться на другой берег. Оттуда послышались выстрелы уцелевших после бомбежки немецких пушек, плохо различимые на фоне рева дизелей и лязганья гусениц. Немедленно где-то сзади зарявкало несколько танковых стволов и на местах расположения пушечек ПТО* взметнулись фонтаны земли. Танк с тралом уперся в особенно большую кучу и забуксовал. Механик-водитель сдал тяжелую машину на десяток метров назад и тут же раздавшийся выстрел ее опустившейся ниже горизонта пушки фугасным снарядом разметал скопление сгоревшей техники в стороны. Танк, кажется с удовольствием, опять задрал ствол вверх и неутомимо пополз расчищать путь на тот берег дальше. – Работает, как бульдозер на стройке, – прокомментировал Лаврентий Палыч. – Вот, – с удовлетворением ответил Сталин, – это именно то, что мы последние годы добивались от нашей армии. Война – это тяжелая, очень опасная, но, в тоже время, квалифицированная работа хорошо подготовленных специалистов. Вот за них, воинов Советской армии, давайте товарищи и выпьем. Я с удовольствием принял тридцать грамм отличного коньяка, посмаковал его вкус и принялся как следует закусывать только что принесенной жареной свининой, не забывая многочисленные салаты. На экране тем временем через плохо расчищенное полотно моста пошла колонна танков. За ней проскочила пара «Шилок», два десятка БМП, с полсотни БТР-80 и только потом на мост выехал БАТ-2 с развернутыми бульдозерными ножами и неторопливо стал очищать путь от остатков вражеской техники. Оператор направил объектив камеры на противоположный берег реки. Там, высыпавшие из бронетранспортеров солдаты сноровисто зачищали оставшиеся кое-где после бомбежки «Илов» и «Тушек» наспех вырытые немцами и уже полузасыпанные окопы. Первые пленные. Хотя, как выяснилось из следующих кадров, не первые. Большая рыбачья шаланда с криво – явно только что – нацепленным на какую-то стойку флагом Советского Военно-морского Флота бодренько подвалила к огромному авианосцу. По штормтрапам на «Арк Роял» весело и уверенно стала взбираться многочисленная призовая команда наших моряков. В следующем эпизоде был вид уже с полетной палубы. В нескольких милях вдали виднелось скопление британских военных кораблей со спущенными флагами, пассажирских лайнеров и большого количество судов сопровождения. А всего в паре кабельтовых подрабатывая моторами, стояли три советских торпедных катера, нацеленные на новый, всего полтора года тому назад вступивший в строй авианосец. Начать решили именно с «Арк Рояла» потому, что ему еще предстояла небольшая модернизация. Необходимо было устранить ошибку британских корабелов, прежде чем использовать авианосец в составе Советского ВМФ. Существенным недостатком этого в целом удачного корабля было отсутствие дизель-генераторов (всю электроэнергию вырабатывали парогенераторы), что сыграло роковую роль в его судьбе в том мире: после попадания торпеды и выхода из строя паровых котлов «Ark Royal» лишился электроэнергии, и дальнейшая борьба за живучесть оказалась безуспешной. Новейший «Illustrious» такого недостатка не имел и был готов к эксплуатации сразу после осваивания его нашими моряками и летчиками. * Противотанковая оборона. **** Сцена 16 июня в Рейхканцелярии, записанная на винчестеры наших компьютеров вызвала очень неоднозначные впечатления. Ольга Шлоссер краснела, но переводила. Гитлер медленно и осторожно повернул голову в сторону вытянувшегося в испуге генерала Кейтеля. Затем последовал взрыв: – Что-ооо!? Вы осмеливаетесь издеваться над своим фюрером? Кто только вчера уверял, что большевики ничего не знают и ни к чему не готовы. Как можно было попасться на простую азиатскую хитрость?… Дальше последовал разбор интимной жизни всех присутствующих с соответствующими эпитетами на сочном солдатском жаргоне, хорошо известном фронтовику Первой Мировой. Фюрер кричал и бесновался не переставая несколько минут, пока наконец один из адъютантов не сообразил, что уже начинается истерика и не вызвал доктора Мореля. Быстро выгнав всех из помещения, доктор вколол пациенту успокаивающее и велел срочно отдыхать. Последнее, что успел сказать, погружаясь в сон Адольф Гитлер, было: – Срочно потребуйте помощи от этих сраных союзничков. Первым, после нескольких минут молчания высказался Дмитрий: – И вот этот, – Горин вопросительно посмотрел на остальных, не зная как назвать фюрера третьего рейха. Назвать его человеком у парня язык явно не поворачивался, – этот тип возглавлял тогда одну из ведущих стран планеты? – Да, Дима, вот этот самый тип, – Коган указал рукой на экран, – И знаешь, что я тебе скажу? Он, хотя был отъявленной сволочью, человеконенавистником, и, в некоторой степени, психом, вынужден признать, дураком не был. Умный был. Зарвался, не просчитал экономику, понаделал очень много ошибок, немцы, да и не только они, этому гаду поверили. И пошли за ним. Сейчас, увы, неофашисты начали поднимать голову. Кое-где даже начали превозносить как самого Гитлера, так и праздновать «героев» СС. И от нас с вами, друзья, в том числе, от нашей работы, зависит, чтобы такое никогда не повторилось. Полковник по очереди посмотрел на своих сотрудников. Логинов неожиданно покраснел. **** Вторую ночь войны я провел в штабе ВМФ с Николаем Кузнецовым. Дневные сражения на Черном и Баренцевом морях закончились убедительной победой советских моряков и летчиков. К захваченным кораблям на севере добавились еще два очень неплохих авианосца, несколько эсминцев и даже один итальянский линкор – новенький «Витторио Винетто». Николаевским корабелам предстоит очень много работы по модернизации трофеев. Но сейчас мысли не об этом. Кодовая фраза вчера днем была произнесена Левитаном сразу после выступления Сталина. «Над Москвой светит ясное солнце». Две «Мурманчанки» обязаны были слушать эфир, находясь в дрейфе под шноркелем* около Шотландии в режиме радиомолчания еще с пятнадцатого числа. Два «Амура» с тремя «Амурчиками» ушли на задание из Кронштадта вчера в тринадцать тридцать. Почти вдвое большее количество таких же подводных лодок покинули пирсы Севастополя вчера рано утром в самый разгар Черноморской битвы. Им надо было скрытно миновать вражеские флоты и в назначенное время выйти к исходным точкам. И вот мы сидим у Николая в кабинете, пьем водку и напряженно ждем результатов вроде бы нормально спланированных операций, прекрасно понимая, что первые сведения могут поступить никак не раньше утра. – Как думаешь, вернуться все? – не выдержал я. – А это в первую очередь от тебя зависит, – усмехнулся Коля. – Ммм? – на моем лице ясно должно было быть видно удивление. – Насколько хорошо ты обеспечил секретность операций? Наши противники и думать не думают о возможности такого рода диверсий. Они ведь не знают о существовании аквалангов. Тем более не ожидают наших активных действий всего лишь во вторую ночь войны… Потом мы разговорились почему-то о Молотове, точнее о его поездке в Америку. Первая шифровка оттуда пришла уже в начале этой ночи. Вячеслав Михайлович прилетел в Штаты еще одиннадцатого числа и уже на следующий день предложил госсекретарю – так у них почему-то называется министр иностранных дел – Корделлу Хэллу новый, расширенный торговый договор. В нем наши страны были уже не просто экономическими партнерами, а стратегическими. Предлагались с нашей стороны, в том числе, даже некоторые новейшие военные технологии в обмен на авианосцы по привезенным Молотовым чертежам. В Конгрессе немедленно начались дебаты. Правые республиканцы кричали, что Сталин хочет намертво привязать американскую экономику к себе. Глупенькие, они еще не поняли, что это уже произошло. До двадцати процентов промышленности Штатов работали по заказам Советского Союза. Полноприводные грузовики, тракторы, турбины и генераторы для электростанций, сельхозтехника и некоторые виды сырья непрерывным потоком через Тихий океан доставлялись в советские порты на Дальнем Востоке американскими же судами. Лиши Америку этих заказов, и новый кризис там неминуем. Спасти САСШ от партнерства с нами могла только война. С кем? Это уже другой вопрос. Пока республиканцы ругались с демократами, Молотов успел посетить Рузвельта и дать несколько интервью в газеты и на телевидение, рассыпая панегирики американскому народу. На шестнадцатое июня был назначен большой прием в Советском посольстве. Приглашения были разосланы многим государственным деятелям и практически всем послам, аккредитованным в Вашингтоне. У нас было воскресное утро, а там был еще поздний вечер субботы, стало известно о войне в Европе. Немедленно появившиеся репортеры очень захотели узнать мнение советского министра иностранных дел об этой новости. На импровизированной ночной пресс-конференции Молотов заявил, что Советские Армия и Военно-морской Флот готовы к отражению фашистской агрессии. С юмором пройдясь по умственному уровню глав государств, осмелившихся напасть на такую миролюбивую державу, как СССР, Вячеслав Михайлович сказал, что и Гитлеру, и Даладье, и Чемберлену придется ответить за свою вероломную политику. Одновременно была отмечена несостоятельность такого международного политического органа, как Лига Наций и необходимость создания новой организации, которая объединит все народы планеты перед коричневой опасностью фашизма. Уже потом, после возвращения из Америки, Молотов подробно рассказал про тот день. Вечером на прием поспешили все приглашенные, кроме послов фашистской коалиции. В большом холле посольства гостей встретила своеобразная выставка оружия. На стенах были размещены огромные, в натуральный размер, цветные фотографии Т-55, «Шилки» и Як-3, снятые с очень выгодных ракурсов. На других фотообоях, уже уменьшенные, были «Грады», Ил-10, Ту-2, Ту-4 с подвешенными «Термитами» и весь ряд новейшей советской самоходной артиллерии. Несколько фотографий были посвящены военно-морской тематике. Очень эффектно выглядел эсминец, построенный в Николаеве на основе проекта 57-бис «Гневный». Фотограф удачно поймал момент пуска крылатой противокорабельной ракеты. Стартовый пороховой ускоритель еще не выключился, а основной двигатель «Термита» уже заработал. Море огня и дыма в полусотне метров над эсминцем и выплывающая из них ракета. И всюду на небольших аккуратных табличках были указаны основные ТТХ** советского оружия. В центре холла стоял большой стол с разложенными на нем образцами стрелкового вооружения советских войск. Двое спецназовцев в полной боевой выкладке охотно давали пояснения. – Автоматический карабин образца тысяча девятьсот тридцать седьмого года. В Советском Союзе является основным видом личного оружия солдат и кратко называется АК-103 или, почему-то, «Калаш», – отличный английский с бруклинским акцентом на последнем слове сменился на русский с рязанским акцентом, – Очень надежное и удобное оружие. Применен так называемый промежуточный патрон 7,62 на 39 миллиметров. Укороченный вариант штурмового карабина – АК-104. Исключительно удобен для боевых действий в стесненных условиях, – парень дернул головой, указывая на автомат с примкнутым магазином на своей спине (в пунктирных прорезях маслянисто поблескивали патроны), и улыбнулся во все тридцать два зуба, – Оба карабина допускают установку оптического или ночного прицелов. На АК-103 предусмотрена возможность установки штык-ножа, – только что названное холодное оружие тут перекочевало из ножен на ремне на ствол автомата, блеснув бликами под ярким освещением, – или подствольного гранатомета ГП-30 «Обувка» – опять русско-рязанский и лучезарная улыбка, – Последний предназначен для поражения открыто расположенной, а также находящейся в открытых окопах, траншеях, на обратных скатах местности живой силы противника сорокамиллиметровыми гранатами. Прицельная дальность четыреста метров. – У вас что, каждый солдат вооружен такими ручными пушками, – спросил кто-то из внимательно слушающих. – Нет, что вы, только половина. Ну, зачем танкисту подствольный гранатомет? У него немного серьезнее есть, – жест рукой на полноразмерную фотографию Т-55, – стомиллиметровое длинноствольное орудие, вы уж поверьте мне, ничуть не хуже. Дружный хохот показал, что спецназовцу поверили все без исключения. Лекции продолжались долго, так как одни слушатели сменялись другими. Многих военных атташе поразила предусмотрительность советских оружейников в мелочах. Пластмассовые клипсы для соединения двух магазинов АК можно было брать в качестве сувениров. Свежая информация поступила в штаб ВМФ из шестнадцатого управления СГБ*** только утром. Сигналы «мэйдэй» передавали сразу несколько радистов флота его величества в бухте «Скапа-флоу». Потом сведения пошли потоком. Отстучал радиограмму дальний высотный разведчик Ту-4. Вся главная база британского флота затянута дымом. Очевидно, у какого-то английского корабля рванул артиллерийский погреб, что вызвало сильный пожар. Два линкора перевернулись и медленно погружались вверх килем. Ту-2 с гермокабиной радировал из Восточной Пруссии, что линкоры-близнецы «Бисмарк» и «Тирпиц», еще вчера стоявшие на рейде Кенигсберга отсутствуют, а на местах их стоянки расплываются огромные масляные пятна. – Нда, – подумал я, – а ведь в том мире «Тирпиц» вошел в строй только весной сорок первого. А здесь продажа Советским Союзом технологий с конца тридцать седьмого года подстегнула прогресс во всем мире. После девяти наконец-то пошли доклады начальников, командовавших отдельными операциями. Потерь среди боевых пловцов нет. Не везде удалось выполнить все поставленные задачи. На базу подводного флота Кригсмарине в Пиллау вообще не удалось пробраться. Один из «Амуров» на обратном пути подорвался на мине, но сумел всплыть. Сейчас лишенная хода подводная лодка под охраной вездесущих «Яков», базировавшихся на Эзеле вместе с ракетоносцами Ту-4, дожидается спасателей. Оказывается, немецкие минные заградители еще вечером пятнадцатого июня выставили два больших минных поля, чтобы запереть советский Балтийский флот в восточной части Финского залива, а мы это дело прохлопали. Вот только фашисты совершенно не учли возможностей новой советской авиации. Сейчас тральщики, надежно прикрытые с воздуха, уже направляются проделывать проходы в минных полях. Большой успех был в Черном море. Удалось уничтожить практически все оставшиеся после дневного побоища тяжелые турецкие корабли. Военно-морские флоты Болгарии и Румынии тоже практически перестали существовать. *Шноркель в классическом значении представляет собой устройство для работы двигателя в подводном положении (часто используется термин «Устройство РДП») и представляет собой конструкцию в виде трубы с воздухозаборником. ** Тактико-технические характеристики. *** Радиоперехват и электронная разведка. **** Следующие несколько дней слились для меня в бесконечную череду совещаний, решения сначала небольшого, а потом все увеличивающегося количества неотложных вопросов и просмотра кино– и телефильмов с новостями войны. Наша авиация старательно уничтожала все запасы Вермахта, приготовленные к войне и складированные недалеко от наших рубежей. Впрочем, кроме этого стратегического задания и соответственно поддержки обороняющихся на границе и рвущихся через прорывы во вражеском фронте войск, советские летчики получили еще одно очень важное задание. » Идет охота на волков, идет охота – На серых хищников, матерых и щенков!» – вспомнился мне любимый Высоцкий. Нет, охотились, конечно, не на волков. Охотились на … паровозы. Задача была поставлена однозначно: лишить фашистов работающей железнодорожной сети. Требовался транспортный коллапс противника. Над Польшей и восточной частью третьего рейха круглосуточно висели на большой высоте разведчики с гермокабинами. Днем с помощью оптики, а ночью вооруженные тепловизорами, они тщательно следили за железными дорогами врага. «Яки» с подвесными баками легко дотягивались до своих целей по всему генерал-губернаторству и НУРСами разносили подвижной состав вдребезги. По территории Германии работали Ту-2, имевшие значительно большую дальность действия. Противодействие истребителей ПВО противника было неэффективным из-за низких ТТХ. В первые несколько суток были выведены из строя сотни паровозов и десятки новейших тепловозов, производившихся на западе по советским лицензиям с тридцать восьмого года. Немцы срочно стали строить специальные платформы с зенитными автоматами. Теперь ни один эшелон без таких платформ в путь не отправлялся. Не помогло. Советские летчики, чтобы избежать неоправданных потерь, стали применять планирующие бомбы с радиоуправлением. Оружие было относительно дорогим, но эффективным. Через какую-то неделю фашистам не на чем будет подвозить к линии фронта подкрепления, боеприпасы и продукты. Автомобили и гужевой транспорт точно не смогут справиться со стратегическими перевозками. **** Девятнадцатого июня кинопленка с красочными кадрами разгрома британского флота вторжения достигла берегов Туманного Альбиона. Мои ребята из пятого управления* работают достаточно оперативно. Даже название операции в комментарии вставили. В принципе, этот фильм мало чем отличался от показанного на советском телевидении. Чуть больше кадров весело взбирающихся по штормтрапам наших моряков из призовых команд, да длинные колонны пленных, уныло бредущих от морского порта для погрузки в теплушки на станцию Мурманск-товарный (есть такая?). Весело перекрикивающиеся конвойные с буквами ВВ на погонах, укороченными «калашами» за спиной и рвущимися с поводков охрипшими овчарками. Сразу две английские телекомпании не утерпели и показали фильм в тот же вечер. Правительство Чемберлена подало в отставку утром двадцатого. Психологический удар по Британии был очень сильным. Можно было еще попытаться как-то обосновать потерю флота вторжения у далеких вражеских берегов наличием у «комми» этих чудовищных ракет – варварского оружия, абсолютно чуждого нормальному цивилизованному человеку. Но как объяснить избирателям загадочную гибель лучших кораблей на рейде главной базы флота у собственного берега? В тоже время антисоветская истерия в СМИ Англии, начавшаяся за несколько месяцев до начала войны, только набирала обороты. – Даладье тоже должен в ближайшее время свалиться, – довольно заявил Громыко на очередном совещании ГКО в четырнадцать ноль-ноль, – Шансы де Голля в данной политической ситуации занять пост президента Франции очень высоки. В определенных кругах там уже стало известно, кто дал совет придержать флот в Черном море. – Это хорошо, – согласился Сталин,– а что с переговорами в Америке? – Плохо. Многие денежные мешки, контролирующие там власть, уже начали понимать, в какой капкан мы поймали Штаты. Теперь они не могут выбрать между сегодняшними большими доходами и экономической независимостью, но с большими потерями. – При этом олигархам придется выкинуть прилично денег на поворот общественного мнения, – решил я поддержать Андрея, – Сейчас оно безоговорочно на стороне Советского Союза. Как мы и планировали, киноролики «информбюро» доставляются в Америку самолетами немедленно после выпуска. Во всех кинотеатрах аншлаги. Телевизоры там пока не у всех, да и качество изображения пока несравнимо. Голливуд из наших фильмов уже начал монтировать многосерийную эпопею «Великая война». Даже идиому «Полярный лис» умудрились как-то перевести на английский. Граждане там правильно поняли, что это усиленно-грубая форма выражения «конец всему». Сейчас наш северный пушной зверек – самое популярное животное на североамериканском континенте. А редкие песцовые шубы – писк моды – взлетели в цене в десятки раз. По кабинету вдоль длинного стола для совещаний прокатились смешки. – Зря смеетесь, товарищи, – сказал Сталин, сам не удержавшийся от улыбки, – На самом деле идеологическая составляющая работы специалистов генерала Синельникова очень важна. Берия хмыкнул, но комментировать мои слова не стал. Вместо этого он спросил: – А не пора ли нам начать операцию «Удар молнии», чтобы подтолкнуть Рузвельта к правильному решению? – Не рано ли? – удивился Якубовский, – она же на июль планировалась. Иосиф Виссарионович задумался. Затем посмотрел на Андрей Андреича, которому последнее время он стал доверять все больше и больше в вопросах международной политики. – А вы что думаете, товарищ Громыко? – Вероятно, надо. В конце концов, они же сами вместе с Австралией объявили нам вчера войну, как доминионы Великобритании. Вождь перевел взор на меня. – У тебя все готово, Егор? – Так точно, товарищ Сталин. Разрешите мне самому возглавить десант? Ни мой просящий взгляд, ни вся возможная эмпатия не помогли. – Нет. Я вообще предлагаю запретить всем членам ГКО выезжать на фронт. Только в глубокий тыл фронта. Как вы думаете товарищи? Молчаливые кивки были ответом. – Александр Николаевич, – вождь повернулся к Поскребышеву, уже привычно сидевшему за хозяйским столом во время совещаний, – подготовьте документ. Мы его на завтрашнем совещании подпишем. – Иосиф Виссарионович, но ведь мы планировали… – Громыко замолчал, глядя на Самого. Сталин молча обвел всех тяжелым взглядом. |
|
|