"Павел Багряк. "Фирма приключений"" - читать интересную книгу автора

Гард остановил старика недвусмысленным жестом, и тот поперхнулся на
слове. Тогда Гард сказал:
- Идите домой. И успокойтесь. Пора бы уже привыкнуть к тому, что в этом
подъезде живет не дантист, а полицейский.
Старик, тряся головой, тихо пошел вниз. Гард наклонился к лежащему
человеку, осторожно повернул его вверх лицом и даже не удивился, увидев
оскаленную в гримасе улыбку старого, всегда веселящегося вакха.



13. ПОДНОЖКА

Как обычно, перед обсуждением возникла недолгая пауза. Генерал Дорон
бесстрастно курил, миллиардер Крафт-старший поправлял механическим
движением рук манжеты, а министр внутренних дел Воннел строго, как на
арестантов, смотрел на свои ногти. Им владело привычное раздражение,
которое возникало всякий раз, когда надо было обсуждать щепетильный
"сценарий". Не то чтобы он сомневался в его необходимости, а он ему просто
не доверял, как, положим, старый бухгалтер не доверяет всем этим
электронным считалкам, не стоившим и одной костяшки веками проверенных
счетов. Воннела всегда раздражали эти плоды научно-машинного творчества, и
потому он втайне, чтобы не казаться так уж старомодным, даже в собственном
министерстве с подозрением относился к всевозможным ЦИЦам, НАМам и БЕМам,
палец о палец не ударяя во имя их развития. "Как будет, так и будет, а
денег просить не стану! - обычно решал он про себя, бывая на приемах у
президента. - Даст - даст, а не даст - ну и слава Богу!"
Плоды машинного творчества ставили его, Воннела, в странное и
унизительное положение человека, занимающего высокий пост в государстве,
однако не способного хоть как-то влиять на дела. Конечно, он мог вообще
отменить "сценарий" или по крайней мере поставить его под сомнение, но
целиком, а вот изменить в нем что-то - увольте! Потому что любое
предложенное им изменение требовало обоснований. А раз так, то "сценарий"
из-за необходимой корректировки уходил куда-то туда (куда, кстати?), где -
уж это Воннел знал по опыту - его снова запускали в машину. А раз
запускали в машину, то невольно происходила как бы оценка его, Воннела,
мыслей, и... ничего хорошего во всем этом не было. Так если он не мог без
ущерба для себя и своего реноме что-либо изменять в "сценарии", ему не
совсем понятно было, зачем он вообще тут находится?!
Поэтому Воннелом владело острое желание вот так, левой ногой, без
всяких доводов взять и одним махом порушить все эти ненавистные
"альтернативы", "оптимизации" и "эксплоративные прогнозы". И оттого, что
это было никак невозможно, он чувствовал себя совсем уж гадко. Оставалось
ждать, когда что-нибудь скажет Дорон, который понимает или делает вид, что
понимает всю эту мудреную механику. Ждать и надеяться, что в словах Дорона
будет какая-нибудь слабина, в которую можно будет вцепиться и отвести
душу, а заодно показать, что он, Воннел, значит куда больше, чем все эти
машинные расчетчики во главе со своим машинным генералом, хотя министр
чувствовал, что ожидание его и томительно и малоперспективно. Тем более
что Дорон молчал. Он молчал потому, что за него говорили все эти листки,
причем увесистым языком науки, и этот голос был сильнее голоса старомодных