"Светлана Багдерина. Иван-Царевич и С.Волк " - читать интересную книгу автора

- Лукоморья.
- Как - Лукоморья? А разве не царства Переельского?
- Нет. Мы соседи с ними. Но это не я! - поспешно добавил он.
- Надо же, как вышло, - покачала головой лягушка и, Иван мог бы
поклясться, хлопнула себя лапками по бокам. - Ну, извиняй, Иванушка,
обознатушки получились, - тон лягушки сразу сменился на смущенный, и она
сокрушенно развела лапками. - Эко, сама виновата, не спросила сразу, да и
бердыш вместо стрелы тоже... А как тебя потрепало-то, сердешный ты мой... -
неожиданно переменила она тему, как бы пытаясь загладить произведенное
неблагоприятное впечатление, и жалостиво запричитала:
- Да страдалец ты наш страстотерпный, соколик ты мой разнесчастненький,
солнышко красное... Ну ничего, Василиса тебе сейчас поможет, бедненькому,
потерпи, миленький, потерпи, сейчас легче будет, - и лягушка начала делать в
воздухе замысловатые пассы передними лапками и что-то бормотать еле слышно
себе под нос. Черные влажные очи ее, казалось, заглядывали в самое нутро
Иванова черепа и еще глубже. Все поплыло перед глазами Иванушки,
завертелось, закружилось, он почувствовал, что проваливается в какую-то
мягкую, теплую, бездонную пропасть и все вдруг пропало. Пришло забытье.


* * *

Иван проснулся, и еще не открывая глаз, счастливо улыбнулся. Какой
хороший был сон! Что же снилось? Вот ведь, е-мое, забыл! Но что-то доброе,
веселое, чудесное...
И вдруг воспоминания прошедшего дня как ведро холодной воды
выплеснулись на него - и побег из дома, и развилка с камнем, и волк, и
сумасшедшая скачка по лесу, и... и... что было потом? Царевич рывком
сел. Падение, боль, удар, а потом... потом... На этом воспоминания как
топором отрубало. Как Иван ни силился, никакого "потом" в памяти найти не
мог. Пусто. Пустое место. Провал.
Пожав плечами, Иван потянулся и осмотрелся. Под ним было ложе из сухого
мха. Под головой, вместо подушки - большая куча листьев. Меч и кольчуга
лежали рядом, а от всего Иванова платья исходил тонкий аромат чистоты и
лаванды. Бегло осмотрев себя, Иван, несмотря на холодящие кровь короткие
воспоминания о гонке по лесу на животе (а потом и на боках и спине) не
обнаружил на одежде ни единой дырочки, ни одного, пусть даже самого
крошечного, пятнышка. Прислушавшись к своим ощущениям, он пришел к выводу,
что никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Это привело его в полнейший
тупик. Воспоминания о семи - восьми сломанных ребрах и паре-тройке вывихов у
него, несмотря ни на что, сохранились вполне явственно, и если чистоту
одежды можно было при изрядной доле выдумки объяснить таинственной лесной
прачкой-альтруистом или феей-белошвейкой (эк, какое загнул-то!), то
отсутствие тяжких телесных повреждений никаким объяснениям не поддавалось.
Точка.
Перестав мучить голову попытками объяснить необъяснимое и нашедши
небольшое успокоение в том, что на странице семьсот сорок шесть "Приключений
лукоморских витязей" королевич Елисей испытал нечто похожее, попав в чертог
русалок-весталок, Иван встал, пристегнул меч, надел кольчугу и осмотрелся по
сторонам.