"Товий Баевский. Записки нового репатрианта. Непобедимая и легендарная (продолжение)" - читать интересную книгу автора

На второй же день нам выдали автоматические винтовки М - 16. Никаких
глупостей типа спиленных бойков или залитых стволов тут нет - оружие вполне
боевое. Перед этим нам морочили голову о правилах безопасности при ношении
оружия, строгих запретах и ужасных карах при их нарушениях. Инструктаж был
неформальный, командиры воспринимали все это очень всерьез, в отличие от
нас, непуганных идиотов.
С момента выдачи оружия до момента сдачи его в оружейку не
разрешается расставаться с ним ни на секунду - в буквальном смысле. Спишь -
клади под голову, идешь в туалет - вешай на гвоздик, а если заболел и тебя
увозят в больницу - то тебе положат ружье на носилки.
Говорят, что в случае утери оружия суд влепит 10 лет тюрьмы без
долгих размышлений. Причина - потерянное оружие может попасть к арабским
террористам и из него будут убивать наших. Нас так выдрессировали, что если
вышел из палатки на 15 метров без ружья, то уже чувствуешь, что чего - то
не хватает, и бежишь обратно, пока никто из командиров не увидел - а то
живо получишь наряд вне очереди.
Кстати, мне очень понравилась винтовка М - 16 - легкая, удобная для
переноски, с точным боем. Есть в армии еще несколько автоматов, один из них
Галиль - нечто вроде Калашникова, но несколько измененный, и знаменитый
автомат Узи. Последний мне не понравился - короткий, тяжелый, очень
небезопасный. Если его уронить на пол, он может выстрелить, несмотря на все
предохранители.
Командиром взвода у нас была довольно милая интеллигентная девочка
- лейтенант, лет 20. Она понимала, с кем дело имеет, и нас старалась не
обижать. А вот командиром отделения дали пигалицу метр с кепкой, лет 18,
которая некоторым из нас годилась в дочери. Она, по-видимому, страшно
комплексовала по этому поводу, пытаясь компенсировать недостаток авторитета
грозными криками и угрозами. После двух - трех ее попыток поднять на нас
голос нам это надоело, и мы попросили начальство убрать ее из командирш.
После этого нам дали другого - молодого парня - сержанта, полного
пофигиста, кстати, родом из Грузии, и с ним мы жили душа в душу до конца
сборов.
Из - за нашего предпенсионного статуса особенно нас не гоняли,
единственной неприятностью был недосып - все три недели мы спали по 6 часов
в сутки. Поэтому стоило нашим командирам нас усадить - в тень прямо на
песочек, как тут принято, и начать какое ни будь занятие, как тут же
раздавалось легкое сопение, плавно переходящее в храп. Это очень
нервировало командование, нас тормошили, но помогало ненадолго. Занятия
проводили с утра до отбоя, с 5 утра до 11 вечера, с перерывами на еду.
Личного времени было около часа в сутки. Кстати, еда была вполне сносная,
достаточно обильная и съедобная. Постоянно было мясо, салаты из овощей,
давали и фрукты. По сравнению с советской армией - просто ресторан.
Постепенно наш взвод стали ставить и в наряды по базе. Тут нас
ожидал еще один сюрприз. Оказывается в израильской армии очень смутно
представляют, что такое часовой и как он должен себя вести на посту.
Часовые курят, едят на посту, рассказывают друг другу анекдоты. Однажды
вечером я видел, как парень - сержант - начальник караула на воротах базы,
во время своего дежурства подогнал поближе к воротам свою машину и
пол-дежурства ее любовно мыл и протирал под громкую восточную музыку из
приемника. То есть в уставе вроде бы записано, что нельзя это все делать,