"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора

надо.
Носошник Егор Петрович Ченцов, лохматый седой старик, вскочил с лавки.
- Слыхал я, в селе Устьянском приказчик с пильных заводов баял, будто
большие деньги от казны дадены для пользы мореходам: и лес будто для нас
рубить и корабли строить. - Старик подтянул штаны, сползавшие с худого
живота. - Подрядился будто для нас, мужиков, порадеть господин Бак, а на
поверку-то, на поверку, господа кормщики, инако выходит. - Тенорок Ченцова
задрожал. - И лес рубит и корабли строит сей проходимец для иноземной
державы, сиречь Аглицкого королевства... Тридцать ластовых кораблей,
хвалился приказчик, в прошлом годе отправил в заморье господин Бак.
Мореходы переглянулись. Это известие ошеломило их.
- А я, - насупив брови, вступил Амос Кондратьевич, - от верных людей
наслышан, хлопочет господин Бак новое позволение - рубить мезенскую да
онежскую корабельщину противу прежнего не в пример больше.
- Что ж, - басовито рявкнул Афанасий Юшков, - начисто сведет купчишка Бак
ближний строевой лес. А доведется нам лодейку шить, так и тесины худой не
сыщешь.
- Правду говоришь, Афанасий, - вымолвил Фотий Ножкин, старательно водивший
пальцем по гладкой столешнице. - Да ежели такие дела, так не только детям
али внукам нашим, а нам, грешным, не на чем будет в море выйти.
- Обсказать бы про то лесорубам, - пробасил лысый, с огромным синим носом
кормщик Чиракин. - В онежских лесах много устьянских мореходов лес валит,
да и сумских посадских немало. Всех-то не мене сорока артелей наберется.
- Да уж обсказал я, как есть все обсказал, - снова услышали кормщики
тенорок старика Ченцова. - Ребята и топоры было побросали... Купец Еремей
Окладников, будь он неладен, на те поры случится, в Каргополь по делам
гнал... Ребята его обступили, так и так, говорят, не хотим свой лес
англичанам отдавать, самим сгодится. Дак что Окладников содеял, господа
кормщики, - вынес складень из саней да на иконе пресвятые богородицы
поклялся: в Кронштадт, дескать, лес идет, императорские корабли строить.
Известно, супротив святой иконы не пойдешь, - понизил голос старик, - а
только... врал все Окладников. Ну, а далее вызнал Еремей Панфилыч, от кого
слух, и наклал мне собственной ручкой по шеям, - с обидой закончил Ченцов.
Кормщики, пряча улыбки в бородах, переглянулись. Последние слова старика
носошника развеселили их.
- Ха-ха-ха, - не выдержал смешливый Яков Чиракин. - Собственной ручкой,
говоришь, Окладников ощастливил? Ха-ха-ха! Прости, Егор Петрович,
согрешил, - утирая слезы, говорил он старому носошнику... - А господин Бак
хитер, самому неспособно с мужиками разговоры вести, дак он Еремею
Окладникову подряд на вырубку онежских лесов подсунул.
- Как же нам за лес постоять, за мореходство, за промысел? - спрашивал
товарищей Афанасий Юшков. - Помоги, Амос Кондратьевич, посоветуй.
- У меня про это думано-продумано, - спокойно ответил Корнилов. - В
столицу ехать надо, челобитную царице отвезти. Она Петрова дочь, не должна
нас в нужде оставить. Мы ведь тоже державе-отечеству опора.
- Не допустят мужика низкого звания, хотя бы и кормщика, до матушки...
челобитную в печку, а тебя в железа, в тайную канцелярию, - с горечью
возразил Чиракин.
- Значит, выходит, не мешай их сиятельству из поморов сало топить? А лесу
он тебе оставит сколько надобно... на тесовый гроб? - опять вскочил на