"Константин Сергеевич Бадигин. Кольцо великого магистра (Роман. Для старшего школьного возраста)" - читать интересную книгу автора

На всякий случай он вместе со старшим дружины Анцифером Туголуком
спрятал мешки с янтарем в укромное место - мало ли что может взбрести в
голову орденского таможенного чиновника, - а как только засерел рассвет,
принялся наводить чистоту и порядок на лодье.
Алексей Копыто пользовался большим доверием иванских купцов. На
совете они поручили Алексею Копыто разузнать важные и тайные дела,
связанные с мореходством на Варяжском море. Новгород был по-прежнему могуч
и богат. Может быть, удастся, думали русские купцы, извлечь выгоду из
грядущих событий. Быть может, бросив на чашу весов увесистый золотой,
удастся склонить ее в свою сторону.
Церковь Ивана Предтечи на Опоках была известна далеко за пределами
Новгорода. Она служила оплотом богатейших купцов-вощаников, державших в
своих руках обширную новгородскую торговлю. Заморские купцы, югорские и
другие купеческие объединения Новгорода так или иначе были зависимы от
иванских купцов. Иванские старосты играли видную роль в политической жизни
Новгорода.
Незаметно наступило утро. Северо-восточный ветер угнал за море
облака, и солнце всходило зримо. Огромное и багровое, оно медленно
выползало из-за леса, окровавленного зарей.
Изредка Алексей Копыто поглядывал на берег. Там было пустынно. От
костров, горевших ночью, не осталось и следа. И люди, и лодка, и оружие,
выгруженное с лодьи, - все исчезло, словно и не было ничего. Только
одинокий сизый дымок вился над далеким лесом.
Дружинники, помолясь богу, выбрали якорь. Кормщик приказал поднять
все паруса, и лодья быстро набрала скорость. Путь был на юг, к
Кенигсбергскому замку, что стоит над рекой Пригорой.
После полудня лодья <Петр из Новгорода> обогнула песчаные берега
Самбии и вошла в узкий пролив с быстрым течением. И ветер, и море
благоприятствовали плаванию. Всем казалось, что лодья скоро станет у
спокойной городской пристани. Но ветер внезапно стих, паруса обвисли, и
корабль остановился. Ждать ветра в этих местах опасно: морские разбойники
кишат в заливах. Новгородцы спустили большой карбас, на двенадцать весел,
привязали толстой пеньковой веревкой лодью за нос и, споро загребая
веслами, потащили ее в реку. Старшим на карбасе был Анцифер Туголук.
Двенадцать мечей, двенадцать круглых щитов и двенадцать сулиц лежали под
руками у гребцов.
Лодейный повар Волкохищенная Собака затянул песню. И полилась удалая
русская песня по реке Пригоре, разносясь эхом от лесков и пригорков.
Андрейша прикрыл глаза, и ему показалось, что он видит широкую,
могучую реку в весеннем разливе и на ней острогрудый корабль, дремучий лес
без конца и края, шумящий на ветру вершинами, снежную равнину и мчащуюся
тройку. И еще он видел чистые девичьи глаза, черные ресницы и тяжелые
косы.
От такой песни забьется сердце русского человека, закружится голова,
и почудится ему, что огромная волна подхватила и понесла куда-то
далеко-далеко...
Лодья шла среди низких, болотистых берегов, покрытых кустарником,
камышом и высокими травами. Вдали виднелись леса. Пруссы, ловившие на реке
рыбу, оборачивались и долго смотрели вслед большому кораблю с медведями на
парусах и с орлами на флагах. Рыбаки дивились огромным голубым глазам