"Ричард Бах. Ничто не случайно" - читать интересную книгу автора

посмеивались друг над другом за то, что оказались достаточно безумными,
чтобы прокатиться на этом странном старом летательном аппарате.
Стью помог им забраться в широкую переднюю кабину и пристегнул их,
тесно прижавшихся друг к другу, одним ремнем. Сквозь шум "модели Т" он
прокричал им, чтобы они придерживали солнечные очки, если захотят выглянуть
за лобовое стекло, и с этими словами отошел в сторону.
Если они и побаивались кататься на этой дребезжащей старой машине, то
раздумывать было уже поздно. Очки опущены, ручка газа вперед. Нас троих
поглотил рев взбесившейся "модели Т", отшвыривающей за себя и за наши спины
стомильные ветры, смазывающей мир в травянистую круговерть, сначала
встряхивающей нас с приглушенным треском, пока высокие старые колеса бежали
по земле. Потом тряска стихла и ушла вниз вместе с землей, и остался чистый
звук мотора и хлещущий нас ветер, а деревья и дома становились все меньше и
меньше.
На этом ветру, в реве двигателя и со все уменьшающейся под нами землей
я наблюдал за моим парнем из Висконсина и его девушкой и видел, как они
меняются. Несмотря на смех, они все же боялись самолета. Все свои сведения о
полетах они получали из газетных заголовков, - сведения о столкновениях,
катастрофах и жертвах. Они никогда не читали ни единого сообщения о том, как
маленький самолет взлетел, полетал себе в воздухе и благополучно
приземлился. Они могли лишь верить, что такое возможно, вопреки всем
газетам, и на эту веру они поставили свои три доллара и свои жизни. А теперь
они улыбались и что-то кричали, глядя вниз и показывая что-то друг другу.
Почему это так приятно видеть? Потому что страх уродлив, а радость
прекрасна, и все так просто? Может быть, и так. Нет ничего приятнее
исчезающего страха.
Воздух благоухал, как миллион смятых травинок, а солнце садилось,
превращая серебро воздуха в золото. День был славный, и мы все трое были
счастливы, что летали в небесах так, словно это был яркий, звучный сон,
такой подробный и ясный, какими сны никогда не бывают.
Спустя пять минут, проведенных над землей, на втором круге над городом
мои пассажиры расслабились и освоились с полетом. Забыв обо всем, с
горящими, как у птиц, глазами, они жадно всматривались вниз. Один раз
девушка тронула плечо соседа, чтобы указать на церковь, и к своему удивлению
я увидел у нее на пальце обручальное кольцо. Наверняка они совсем недавно
вышли из дверей этой церкви под рисовый дождь, а теперь это был игрушечный
домик в тысяче футов под нами. Такой крохотный? Да ведь тогда церковь была
такая большая, и цветы, и музыка. Может, она была так велика, потому что это
был особый случай.
Мы спустились ниже, последний раз охватили взглядом весь городок и
скользнули вниз над деревьями, с воздухом, притихшим в расчалках, на
посадку. Стоило колесам коснуться земли, как сон рассыпался в дребезжании и
громыхании принявшей нас вместо нежного воздуха жесткой земной тверди.
Медленнее, медленнее и наконец мы остановились там, откуда начали, а "модель
Т" тихонько бормотала что-то себе под нос. Стью открыл дверцу и отстегнул
привязные ремни.
- Большое спасибо, - сказал молодой человек. - Это было здорово.
- Это было потрясающе! - сказала его сияющая жена, забыв надеть маску
будничности на свои слова и глаза.
- Рад был полетать с вами, - моя-то маска прочно сидела на своем месте,