"Алексей Бабий. Любовь Яровая" - читать интересную книгу автора

хорошо знала, как они это могут делать. В чем-то работа была сродни
следовательской, был в ней, кроме детективного, некоторый научный уклон, при
всем при том это была работа с людьми, хотя и не всегда приятными. Однако
она была всегда корректна, не то что, скажем, Люська Иванова. Та вообще
налогоплательщиков за людей не считала, она шла по коридору, раздвигая их
острым плечом и злобно шипя "Дорогу! Дорогу! Понабилось вас тут...", причем
ходила когда надо и не надо, находя в этом удовольствие. Она и принимала
документы, с презрением тыча авторучкой: а это еще что такое? А почему
вписано не по форме? Идите отсюда, и не приходите, пока все не сделаете.
Идите, идите! И это при том, что нарушения-то были незначительные и можно
было исправить все тут же, на месте.
А особое удовольствие доставляло Люське Ивановой выдерживать клиентов в
ожидании. Подождите в коридоре! Куда вы лезете, не видите, я чай не допила!
Или роется где-нибудь в шкафу, а клиент пока "доходит" - на него чуть
прикрикнуть потом - и бери тепленьким!
Ничего этого Любовь Ивановна себе не позволяла. Работала она быстро,
разговаривала вежливо, но дистанцию держала. Она не девочка Валюша, которая
шепталась нежно с кожаным мальчиком из одного ТОО и дошепталась - ее поперли
из налоговой, а в ТОО устроили проверку, после чего ему не оставалось ничего
другого, кроме как закрыться.
Сегодня Любовь Ивановна была героем дня. Весь женский коллектив
выслушал ее рассказ про шапку и про Сергея Витальевича, даже из соседних
отделов девчонки прибегали. Про баланс Любовь Ивановна мудро умолчала. Тем
более, что утром передумвла про баланс. И про то, что Филимонов - директор
ЧП, умолчла тоже. Но позвонила ему - шарф-то надо отдать!
- Точно, - удивился Сергей Витальевич, - про шарф-то я забыл. Заеду к
Вам сегодня. Где Вы работаете?
- Нет. - сказала Любовь Ивановна. - Я сама занесу. Или лучше встретимся
где-нибудь. Например, у Дома быта.
Точно, у Дома быта. Тогда она еще и прическу сделает. Стоп, а
прическа-то зачем...
- Ну, хорошо. А как насчет баланса?
- Насчет баланса... - замялась Любовь Ивановна. - Надо посмотреть...
- Ну вот, заодно и посмотрите...


* * *

С Виктором вышел прокол. Заявилась она поздно, сияющая и
разрумяненная - прошлись опять с Сергеем Витальевичем до дома пешком.
Увидела тревожные глаза Виктора - и стало стыдно. Неизвестно за что. Любовь
Ивановна была воспитана в строгости. Виктор был у нее первым и единственным
мужчиной. С Сергеем Витальевичем у нее ничего не было (или пока не было), но
какую-то грань она уже переступила. Неужели измена - это только постель? Или
поцелуй? Или то неуловимое общее, что появилось между ней и Сергеем
Витальевичем? А когда только подумаешь о другом мужчине - это разве не
измена? И где грань? И, перейдя грань - не все ли равно, где остановиться? И
надо ли останавливаться?
Любовь Ивановна то думала обо всем этом, и вид у нее был отсутствующий:
то, вспомнив сегодняшний вечер, расплывалась в счастливой улыбке, то