"Алексей Бабий. Психушка" - читать интересную книгу автора

какой-нибудь Людочке, закинуть ногу за ногу и начать этак непринужденно:
"Можете себе представить, в городе Энске отмочили вот что...")
Стоп-стоп-стоп! Я чуть не проговорился, а ведь читателя полагается
томить неизвестностью! Вернемся-ка к сюжету.
Итак, сел я в автобус номер тридцать семь да и махнул в этот самый
микрорайон, чтобы посмотреть все живьем и в натуре. Ну, махнул - это громко
сказано. Я только ждал его полдня, да еще ехал не меньше полутора часов.
Ехал я, можно сказать, с комфортом. Во всяком случае, меня не толкали.
Чтобы толкаться, нужно все же какое-то пространство, я же был просто вдавлен
в единую массу, я заполнил оставшиеся в ней впадины и растекся, занимая
минимальный объем, и вот так, в монолитном единстве со всеми прочими, был
оттранспортирован в микрорайон "П".
На конечной остановке вместо Жан-Поля выпало на асфальт что-то зеленое,
бесформенное и бесчувственное, и сил у меня хватило только на то, чтобы
добраться до ближайшей скамейки. Я присел на краешек, поскольку скамейка
была занята лицом неопределенных занятий.
Впрочем, сейчас у него было вполне определенное занятие: оно дрыхло,
вольготно развалившись на месте общественного сидения и подставив осеннему
солнышку свое щетинистое рыло.
(Кстати, как тебе, читатель, понравилась последняя фраза, а? Не без
изящества, а проще сказать - блеск, да и только! Каюсь, я придумал эту фразу
не для тебя, а для Людочки, но где теперь Людочки... и делать нечего, вручаю
эту фразу тебе. Береги ее - у меня столь удачных не так много!)
Алкаш, подумал я. А может, и нет. Может, это - алканавт, человек редкой
и благородной профессии. Как там говорил Ихний Шеф: на эту работу подбирают
самых опытных, да еще и молоко дают: за вредность!
Алкаш тем временем очнулся, сел и уставился на меня. Одну лишь мысль
можно было прочитать в этом взгляде, зато с ходу: "Пивка бы!" Пивка! И я
почуял, как пересохло мое небо. Ну почему бы не начать с пивка? Ведь и
Жан-Поль завязывает свой сюжет, как правило, у стойки!
- А пивбар у вас тут есть? - спросил я.
Алканавт с подозрением посмотрел на мой галстук, швыркнул носом и пошел
прочь. Я пристыженно сидел. Пройдя метров десять, алкаш обернулся и сказал:
- Ну ты, дирижобель! Ты идешь или нет?
Я взлетел со скамейки с поспешностью, совсем не свойственной
дирижаблям. Мы долго плутали среди пяти- и девятиэтажек, резали углы,
огибали гаражи, а, наконец, попали в подвальчик, как раз такой, какие мне и
нравятся: грязный, заплеванный, а дым и матюги висят так густо, что хоть на
хлеб намазывай. Нам крупно повезло: не успели мы войти, как освободилась
бочка, изображавшая стол на двоих. Так что, уже через пять минут,
освежившись первой кружечкой, мы приступили к делу.
К какому делу? К тому самому. Ведь в пивбар ходят не затем, чтобы
поваляться потом под забором (хотя и в этом есть наслаждение). В пивбаре
ОБЩАЮТСЯ! Ты, положим, доказываешь соседу, что с уходом Третьяка ЦСКА
загнется, а он тебе - что его начальник сволочь, каких мало. И вы киваете
головами, жмете друг другу руки, хлопаете по плечу и при этом абсолютно не
слушаете друг друга. Важно не сказать, важно высказаться!
Нет, конечно, и в обыденной жизни мы общаемся не качественнее: слушаете
ли вы жену, когда она в красках живописует покупку новых колготок? Или, с
другой стороны: трепетесь ли вы в курилке, берете ли повышенные