"Алексей Бабий. Сталкер (рассказ)" - читать интересную книгу автора

она была дома. Рабочий день в разгаре. Он трогает ручку двери, и знакомое
ощущение этой ручки срабатывает как детонатор:
На трамвае ли качу, еду ли в авто, все глазами я ищу серое пальто. Раз уж
к слову мне пришлось, высказать готов: сколько все же развелось сереньких
пальтов! Телеграмму я отбил прямо в Минлегпром: много раз обманут был серым
я пятном. От природы близорук, вздрогну: нет, не та... А, как едешь, все
вокруг серые пальта! Оттого и грустно мне: я ж мечтал о том, чтоб побыть
наедине с серым тем пальтом. Я ж с утра и до темна вспоминаю ту, что была
облачена в серую пальту. Но, в автобусе ль качу, еду ли в авто - безуспешно
я ищу серое пальто... Восемнадцатое апреля: "А у тебя глаза, оказывается,
зеленые"- "Ну и что?" - "Как что? Не положено!". Все, что скажешь, я пойму,
что не скажешь - тоже: "Это все нам ни к чему...". Ни к чему. И все же...
Трамплин. Треугольник родинок на щеке. Под ладонью моей так щека твоя
прохладна. Будем ПОСЛЕ умней: подожди немного, ладно? "Ты знаешь, болезнь
стала хронической". Заколки дело довершат: ты, наконец, откроешь шею. И я
любуюсь, не дыша: ну что поделать, я немею. Ну что поделать, я люблю тебя
от пяток до макушки, и, как умею, я пою твои прозрачные веснушки. "Фи!"-
добавила королева - "Феноменально!". Тащат вальта: отрубать ему голову. Нет
головы: уж полгода потеряна! Что ж, королева, найдете другого вы - этот уже
не внушает доверия. Нету меня - лишь ухмылка болтается. Правда ухмылка
совсем не чеширская: Эта ухмылка упорно пытается выглядеть бодро, хоть
носом и швыркает...
Каюк, каюк, думает он. Ну, все. Сижу тут до вечера. Пока не придет. Нет,
не могу. Еду к ней на работу. Ну и что. Нет, не еду. Еду обязательно. Все
можно поправить. Ничего поправить нельзя. Только не это. Не надо повторять.
Уходя - уходи.
Я пил горячий шоколад и лопал взбитые я сливки. Но был в душе, увы, разлад,
а мысли скомкались и слиплись. Ну много ль в сливках вкусноты? Не в этом
суть деликатеса. Коль не сидишь напротив ты, в нем вовсе нету интереса. Но
я опять сидел один, и лез рукой в карман нагрудный, и щупал нитроглицерин -
уж очень вдох давался трудно. А тут - ну, как удар в поддых: с морским
каким-то офицером вошла и села... нет, не ты, но вот в пальто таком же
сером.
И невозможно оставаться... И невозможно убежать...
Цугцванг. Кругом цугцванг.С ней нельзя. Без нее нельзя. В окно с шестого
этажа тоже нельзя. Вычислено и выверено: оптимальный вариант - сталкерский.
Ты выкатил шар из ямы, спихнешь - придется вытаскивать опять. Вставай,
Сизиф недобитый. Тебя ждут акты. Между прочим, на десять тысяч. А время без
пяти одиннадцать. А видеть ее ни в коем случае нельзя: потом никакая
блокировка не поможет. Вставай, сталкерюга! Вынимай двушку. Набирай.
Набирай, не тяни. Вот так.
Але. Да, я. Извините, я немного тут... Да понимаю я... Да, извините...
Сейчас приеду. Готовьте акты. Да нет, я такси возьму.


Белокуриха, 18 апреля - 8 мая 1990
Опубликовано :Красноярский рабочий 6 октября 1990 г., сборник "Полночное
солнце" Из-во КрасГу 1994 г.
c Алексей Бабий 1990