"Виталий Бабенко. Земля" - читать интересную книгу автора

Это был очень хороший электронно-фотонно-гравионный космолет на лама-дрицах
с пертурбаторами, чудо техники второй декады XXI века, гордость нашей науки,
детище отечественного лама-дрицестроения, напичканное до отказа
электроникой, с полностью автоматизированным управлением и ручной подачей
топлива. Он преспокойно одолевал световой барьер и мог с бесконечной
скоростью лететь в тартарары.
Мы поднялись по лесенке в кабину, загрузили в холодильник пиво,
помахали всем из окошка ручками, устроились в мягких креслах-качалках и
нажали необходимые кнопки.
Все смазалось, распалось, вновь соединилось, заволоклось пылью,
закружилось в гравионном вихре, затурукало, загикало, треснуло, мелькнуло,
сказало: "Пламенный привет покорителям космоса!" - и мы в пространстве.
"Господи! Летим!" - произнесли мы, закуривая душистые сигареты.
"Это безобразие пора прекратить!" - произнесли мы и задернули шторы,
когда пролетавший мимо спутник системы "Гласность" заглянул нам в окно.
"Не врезаться бы в квазар!" - произнесли мы, подбросив в топку
электронов.
Что-то звонко лопнуло. За окнами засеребрился несказанный свет. "Вошли
в гиперпространство", - заметила супруга. "Выйдем ли?" - тоскливо вздохнул
я. "Это пока для науки неважно, - строго возразила супруга. - Лучше взгляни,
сколько здесь разнообразных планет". - И она отдернула занавески.
Планет было до ужаса много. Они теснили одна другую и занимали все
пространство. Для вакуума просто не оставалось места. Потом мы узнали, что
он все-таки встречается, но крайне редко, по каковой причине его приравняли
к благородным металлам и используют для обеспечения бумажных денег.
- Скажи, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
- А куда ты хочешь попасть? - ответил Кот.
- Мне все равно, - сказала Алиса.
- Тогда все равно, куда и идти, - заметил Кот.
- Лишь бы попасть куда-нибудь, - пояснила Алиса.
- Куда-нибудь ты обязательно попадешь, - сказал Кот. - Нужно только
долго идти, никуда не сворачивая!
Л. Кэролл. "Алиса в Стране Чудес"
4. И топали мы по болоту, и шли неизвестно куда, и проваливались на
каждом шагу, и все это потому, что не знали тропы. Кроме всего прочего, у
нас не было компаса, а на горизонте ничего не просматривалось: все болото,
да голое болото, да унылая хлябь, да топь мертвая. В довершение всего мы не
совсем твердо знали, куда должны выйти, и уж вовсе не ведали, зачем идем.
Под ногами громко и хлюпко чавкало, трясина студнеобразно колыхалась,
кочки уходили вглубь, бурая с прозеленью вода поднималась при каждом шаге до
щиколоток.
Мы - я и моя спутница - давно уже перестали роптать, выяснять
отношения, доискиваться, кто первый все это затеял, - мы берегли силы и,
сжав зубы, перли по необъятному болоту куда глаза глядят.
Ноги то и дело соскальзывали с кочек - срывались в липкую муть, я
останавливался по колено в воде и дико озирался. Под подошвами чавкал то
немецкий сексофоник, то японская голокамера, а то и вовсе французские духи.
Нет-нет, я не говорю, что на болоте воняло. Там пахло довольно изысканно, я
бы даже сказал, элегантно, да что говорить, мы бы и не удивились, если бурая
жижа на вкус оказалась бы, например, черепаховым супом на первое и рагу из