"Виталий Бабенко. Земля" - читать интересную книгу автора

Может быть, причина - в халтурной звукоизоляции?
Может быть...
В рекреационных мероприятиях Фант не участвовал. К его удивлению, на
рекбазе это было занятием необязательным. Наш писатель заранее настроил
себя, что, если его будут заставлять, он тем более даст насилию активный
отпор. Но принуждать никому не приходило в голову: не хочешь бегать по
бесконечной ленте, крутить педали велоэргометра и прыгать в нагрузочном
полускафандре типа "Вериги" - живи как знаешь. Фант терялся...
Так, может быть, причина - в этой растерянности? В этом беспредельном
изумлении перед коварством ожидаемого? В излишней готовности бороться с
несуществующими превратностями судьбы?
И это может быть...
Столовая рекбазы тоже вносила свою лепту в душевный сумбур Фанта. На
завтрак отводился час, на обед - час и на ужин - все тот же уставный час.
Фант не знал, что так заведено по всем рекбазам Ближнего Космоса, по всем
орбитальным пансионатам, станциям отдыха и даже - страшно подумать! -
беспутевочным супердемократическим санаториям системы Восемнадцатого
Управления. Поэтому бедняга не в силах был уразуметь, отчего он должен
лишаться оплаченной заранее порции пищи, если явится на завтрак не с восьми
до девяти утра, а, например, в пять минут десятого? И его страшно раздражало
висевшее на двери столовой беспрекословное объявление, лишенное знаков
препинания: "Господа рекреанты опоздавшие в установленное время не
обслуживаются".
Меню отличалось двумя свойствами: гуманным правом столующегося на выбор
и побеждающей это право стабильностью. Алгоритмически сей кажущийся парадокс
разрешался следующим образом. К примеру, объявленный диапазон первых
обеденных блюд был: суп чанахи и борщ. Естественно, Фант жаждал чанахи. Но
оказывалось, что лакомое экзотическое варево поглощено первой десяткой
ворвавшихся в столовую едоков, и, естественно, всем прочим полагался
неизменный борщ. В один прекрасный день Фант решил, что с него борща
довольно, что он никогда в жизни больше не попросит борща, что от одной
ложки борща он непременно умрет. В меню же значился загадочный и тем
желанный суп калапук. Придя к столовой за полчаса до открытия, Фант с
грустью осознал, что не он один отличается подобным хитроумием и что по
крайней мере сотня проницательных рекреантов заблаговременно прельстилась
проклятым калапуком. Одновременно Фант получил лишнюю возможность
удостовериться в могуществе элитарности. Как ни надеялся он на крепость
своих плеч и локтей, а в первую десятку не попал: закаленные в ежедневных
боях первоедоки стояли насмерть и пихались отчаянно. Ненавистный борщ Фант
тем не менее съел. И не умер. (Заметим, что ему в данном вопросе нечаянно
повезло. Если бы Фант имел понятие о калапуке - а это суп на сква-ленной
хлорелле, - то, скорее всего, аппетит у него пропал бы навсегда.)
Со вторыми блюдами ситуация складывалась еще более таинственным
образом. Коварное меню манило котлетами "Козерог", эскалопами и свиными
отбивными. Когда же дело доходило до реальной раздачи, перед Фантом
появлялось извечное баранье рагу (с уплотненной лапшой), которое упорно не
превращалось ни в то, ни в другое, ни в третье. Эта загадка страшно мучила
Фанта, тем более что состояние рагу заставляло скорбеть о печальной участи
неповинных - и, судя по атрофичной конституции мяса, проведших всю жизнь в
невесомости - баранов, а мучительная, но не имеющая никакого отношения к