"Виталий Бабенко. Бег (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

что-либо невозможно. Медицина пока бессильна. Знаете, говорит, как бывает,
если зайца долго в клетке держать, а потом на свободу выпустить? Он
рванется с места - и тут же лапки кверху: сердце не выдержало. Вот для вас
бег - та же клетка. И даже название придумал: в наше время, выразился, у
многих гиподинамическое голодание, так вот у вас, должно быть,
гипердинамическое... Может, мне еще и повезло? По крайней мере, от
перегрузки не дано умереть. Одно плохо было - со сном в первое время никак
устроиться не мог. Сейчас-то чего, сейчас привык. Заснешь на минуту-другую
на бегу - и дальше. Глаза ведь все равно открыты - дорогу выбирают, а мозг
спит. Да и сна ему давно уже меньше требоваться стало..."
А одет он был так.
Летом - по-летнему. Ноги босые, на теле - легкая рубашка и шорты,
голова не покрыта: солнца нечего бояться - на месте-то не стоишь. Для
поздней осени, зимы и ранней весны - наряд другой: шерстяной костюм и
теннисные туфли. Стоит ли теплее одеваться: все время в движении, скорость
согревает. Укутаешься - взмокнешь: простудиться не простудишься, но
сгоришь. От снега, от дождя, от слякоти - одна защита: шапочка, козырек
как у жокейских, и чем длиннее, тем лучше: глаза оберегать. Вымокнешь - не
страшно. Дождь пройдет, снег кончится - и от одежды через пять минут пар
идет: сохнет.
"Мышцы ног, конечно, приятно ощущать: каменные, литые, ни у кого таких
нет, ни у профессиональных бегунов, ни у марафонцев. Для них сохранить
форму - проблема, задача номер один. А уж "вечная форма" - для них и вовсе
мечта...
Интересно, я сам-то давно ли перестал радоваться "вечной форме"? Лет
пять назад, пожалуй. Есть на ходу, спать на ходу - сколько так можно
выдержать? Кто его знает! Сердце не спрашивает. И ведь не поделаешь
ничего. А дома нет. Не откроешь дверь, не войдешь в комнату, не сядешь
отдохнуть, музыку не послушаешь, словом не с кем перемолвиться. Даже с
женой, потому что и жены нет. Откуда она может взяться, жена? Замуж
выходят за человека, за достаток, за покой и уют, за любовь. А я не
человек, я - сердце. С сердцем же спать не ляжешь. И по сердцу не будешь
тосковать, не будешь ждать с работы: у него "неработы" нет. И в кино с ним
не пойдешь, и в театр, и в гости... Деньги в дом оно тоже не принесет. Вот
так-то вот, человек-сердце... Что тебе остается, давай подумаем... Только
многого не придумаешь. Бегай! Помогай слабым, ублажай сильных.
Усердствуй... Слово-то какое правильное. Что делать человеку-сердцу?
Усердствовать, не иначе..."
- Вертай сюда, молодец! А теперь держи монету. Поймал? Силен,
расторопный... Купишь сигарет! Мои все вышли, так не побегу же я, коли ты
на это дело есть. И вообще бегай по нашей улице чаще: хорошее это дело,
когда Бегуны по улицам носятся... Сдачу оставишь...
- Куда, прыткий? Ко мне, что ли, и заскочить нельзя уже? Мало ли что,
дел много. Привесил бы себе на шею колокольчик, чтобы издалека слышно
было. А ведь это мысль! Так и быть, я тебе этот колокольчик сам куплю. От
тебя-то не дождешься, чтобы бежал и кричал, мол, люди добрые, вот он я,
кому чего надо? Мне чего надо? А я уж и забыл... Ах вот чего. Поищи-ка в
киосках газету с кроссвордом. Сегодня же суббота, должен быть. А не
найдешь - заскочишь: мол, нету. Чтобы не волноваться из-за тебя попусту.
- Алле, алле! К тебе обращаются, бегун-тугодум! Парня моего не видал?