"Виталий Бабенко. Переписка (Сборник "НФ-19")" - читать интересную книгу автора

будет уже "дедом". И она сама станет бабушкой, когда "отец-дед-прадед"
наконец сойдет со стены - вернется на Землю. Его окружат дети его детей,
большие и маленькие потомки, будут с интересом дергать за седую бороду, в
он усадит на колено самого маленького и, еще плохо разбираясь, кто ему кем
приходится, начнет рассказывать небывалые звездные истории. Словом,
"Возвращение блудного патриарха"...
Не думай, будто я иронизирую. Твои письма приносят мне сумасшедшую
радость, но и бередят душу горьким дыханием разлуки...
Светомузыка... Разумеется, я отлично помню тот вечер, и Гершвина, и
Концертный зал имени Чайковского, и тебя - в золотистом свитере. И знаешь,
что мне пришло в голову? Не заняться ли нам светомузыкой здесь - на
"Гонце"? Ведь мы - "самые великие бездельники" в истории. Андрей неплохо
музицирует, вот пусть и сочинит что-нибудь гениальное, а уж светотехнику
мы ему организуем. Ведь такая работа - надолго, и это хорошо. Сочинение мы
посвятим, конечно же, нашему талантливому вдохновителю Светлане
Васильевне, коей весь экипаж передает нижайший поклон.
В этом письме, пожалуй, можно написать кое-что о наших былых страхах,
которые, к счастью, не оправдались. Раньше я об этом ни разу не упоминал,
да и правильно: необходимо было проверить, выяснить все досконально и не
тревожить попусту близких на Земле. Теперь все вроде бы позади. Я имею в
виду клаустрофобию. Именно ее мы и опасались. Видишь ли, различные
эксперименты проводились неоднократно и на Земле, но там никто никогда не
мог устранить момент "временности", или, если хочешь, "элемент
моментности". Ситуация носит разные названия, но смысл один: любой из
"подопытных" в каждый данный период времени уверен: случись что с его
механизмом восприятия пространства, - тяжелая дверь моментально
отодвинется в сторону, и эксперимент будет прекращен. Потому и все опыты
проходили более или менее успешно: вера в преходящесть "клаустро"
предупреждала "поломку" психики. Больше того, вспомни: опасности, подобной
нашей, не было и при межпланетных полетах. Эксперимент, будучи вынесен в
космос, изжил сам себя. Ни одно путешествие человека внутри Солнечной
системы не длилось еще больше года. Росли расстояния, но росли и скорости.
Наш "Гонец" потратил бы на прыжок к Плутону - учитывая разгон и торможение
- сутки. Самые медлительные из нынешних кораблей - транспорты - достигают
окраин Солнечной системы в считанные месяцы. Какая уж там клаустрофобия,
это слово уже забывается.
И вот - мы. Мчимся по Вселенной почти полтора года, а замкнутое
пространство не напоминает о себе ни в малой степени. Учтем: подготовка -
раз, индивидуальные особенности, предопределившие Выбор, - два,
психозащита (не раз, впрочем, уже нас подводившая, но тем не менее) - три.
И все-таки опасность была, мы знали о ней и искали способы, чтобы
встретиться с врагом во всеоружии. Оказалось - напрасно. Мы торжествуем -
ура! - и верим, что ни два, ни три, ни двадцать лет нас не сломят! (Тьфу,
тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!)
Так уж получается, что в каждом письме я рассказываю тебе о психике.
Это, наверное, скучно, но что поделаешь: она - предмет наших постоянных
бед, от нее одной зависит успех нашего "предприятия", она устанавливает
"законы игры", мы же только подчиняемся, она - сеньор, мы - вассалы. И
всем звездопроходцам, что пойдут по нашим следам, я скажу: будьте в ладу с
душой или оставьте звезды в покое. Будьте жизнелюбивы, но без излишней