"Виталий Бабенко. До следующего раза (Фантастическая юмореска)" - читать интересную книгу автора

Высота зонда была порядочная - около двадцати километров; ждать, пока он
пройдет глиссаду снижения, нам не хотелось, поэтому Павел, командир наш,
попросил максимально увеличить "картинку". Тут-то все и кончилось. Все!
"Телега" - телеметрия то есть - затуманилась, расползлась, как гнилое
тряпье, почернела, словно тлеющая бумага, и канал связи лопнул, большие и
малые экраны потухли. Оглох и ослеп наш зонд, погрузился в какую-то
чернильную лужу и даже "прощай!" не сказал.
Второй аппарат мы ухнули вниз с рекордной быстротой - через тридцать две
секунды после потери первого. Этот расстался с жизнью еще в облаках. В ту
же братскую могилу попадали и третий, и четвертый. Досадно было и
ошеломительно: на пустом месте - в безобидной и дружественной атмосфере -
зонды вдруг кончают жизнь самоубийством. Было у нас в запасе еще несколько
серий, но поняли мы: бесполезное дело. Как быть дальше? Спускать
разведчиков! Вот вам и первый промах: не разобравшись с зондами, с
цивилизацией на планете, пошли на откровенный и безрассудный риск. Это
ведь потом обнаружилось, что зонды целехонькие покоятся на борту - в
гнездах трюмного отсека, а тогда мы и понятия не имели, куда они делись.
Нет, что ни говорите, а ложно понятый героизм вовсе не украшение
человеческой цивилизации.
- Ребята, а вы заметили - после первого зонда весь радиофон исчез? - вдруг
произнес кто-то из телеметристов.
Мы переглянулись. Действительно, все это время эфир безмолвствовал. Что-то
мы не так сделали, какие-то правила игры нарушили. Цена ошибки - четыре
зонда, напичканные очень и очень дорогостоящей электроникой.
- Так... - Командир пригладил волосы, кашлянул, затем поскреб ногтем
несуществующее пятнышко на пульте. Как-никак, а решение нужно было
принимать ему, и только ему. - Дело, друзья мои, серьезное. Как вы знаете,
жизнь наша определена и предопределена инструкцией. Инструкция нам бог и
одновременно порог. Но не было и нет еще на свете инструкции, которая
проясняла бы положение насчет доброй воли, исключала риск и предоставляла
выбирать род смерти по желанию. Короче, кто пойдет на десант?
Пойти хотели, разумеется, все (я, помнится, удивился даже: к чему это Паша
произнес такую душещипательную тираду?). Бросили жребий. И получилось так,
что нам с Сашей - двум девятнадцатилетним стажерам Центра дальней
космической навигации - выпала честь первыми ступить на поразительную
планету, опрометчиво названную Радостью.


...Посадочная капсула на нашем жаргоне носит название "жук". Сходство,
надо заметить, действительно немалое. Во-первых, при прохождении атмосферы
раскрываются парашютирующие лепестки - совсем как жесткие надкрылья у
хруща, только их шесть штук в соответствии с шестигранной формой аппарата.
А после посадки - на реактивной, разумеется, тяге - выдвигаются шесть ног,
и бегает такая капсула по пересеченной местности довольно резво. Места в
ней - на двух исследователей. Планетологи в свое время разные прозвища
давали: и "скарабей", и "танк-бегунок", и "иноходец" (тут двойной смысл
был: во-первых, капсула действительно передвигается иноходью, а во-вторых,
предназначена для того, чтобы ходить по иным мирам), но прижилось одно -
просто "жук", и все.
Итак, мы с Сашей устроились в капсуле, проверили энергоблоки, телеметрию,