"Исаак Эммануилович Бабель. Смерть Долгушова (Авт.сборник "Конармия", 1926)" - читать интересную книгу автора

умчался.
Грищук со своей глупой тачанкой да я - мы остались одни и до вечера
мотались между огненных стен. Штаб дивизии исчез. Чужие части не принимали
нас. Поляки вошли в Броды и были выбиты контр-атакой. Мы подъехали к
городскому кладбищу. Из-за могил выскочил польский разъезд и, вскинув
винтовки, стал бить по нас. Грищук повернул. Тачанка его вопила всеми
четырьмя своими колесами.
- Грищук - крикнул я сквозь свист и ветер.
- Баловство, - ответил он печально.
- Пропадаем, - воскликнул я, охваченный гибельным восторгом, - пропадаем,
отец.
- Зачем бабы трудаются, - ответил он еще печальнее - зачем сватания,
венчания, зачем кумы на свадьбах гуляют?..
В небе засиял розовый хвост и погас. Млечный путь проступил между
звездами.
- Смеха мне - сказал Грищук горестно и показал кнутом на человека,
сидевшего при дороге, - смеха мне, зачем бабы трудаются...
Человек, сидевший при дороге, был Долгушов, телефонист. Разбросав ноги,
он смотрел на нас в упор.
- Я вот что - сказал Долгушов, когда мы подъехали - я кончусь. Понятно?
- Понятно, - ответил Грищук, останавливая лошадей.
- Патрон на меня надо стратить, сказал Долгушов строго.
Он сидел прислонившись к дереву. Сапоги его торчали врозь. Не спуская с
меня глаз, он бережно отвернул рубаху. Живот у него был вырван, кишки ползли
на колени и удары сердца были видны.
- Наскочит шляхта - насмешку сделает. Вот документ, матери отпишешь, как
и что.
- Нет, - ответил я глухо и дал коню шпоры.
Долгушов разложил по земле синие ладони и осмотрел их недоверчиво.
- Бежишь - пробормотал он сползая - беги, гад.
Испарина ползла по моему телу. Пулеметы отстукивали все быстрее, с
истерическим упрямством. Обведенный нимбом заката к нам скакал Афонька Бида.
- По малости чешем, - закричал он весело - что у вас тут за ярмарка? Я
показал ему на Долгушова и отъехал.
Они говорили коротко. Я не слышал слов. Долгушов протянул взводному свою
книжку. Афонька спрятал ее в сапог и выстрелил Долгушову в рот.
- Афоня - сказал я с жалкой улыбкой и подъехал к козаку - а я вот не
смог.
- Уйди, - ответил он бледнея - убью. Жалеете вы, очкастые, нашего брата,
как кошка мышку.
И взвел курок.
Я поехал шагом, не оборачиваясь, чувствуя спиной холод и смерть.
- Вона - закричал сзади Грищук, - не дури, - и схватил Афоньку за руку.
- Холуйская кровь - крикнул Афонька, - он от моей руки не уйдет.
Грищук нагнал меня у поворота. Афоньки не было. Он уехал в другую
сторону.
- Вот видишь, Грищук, - сказал я - сегодня я потерял Афоньку, первого
моего друга.
Грищук вынул из сиденья сморщенное яблоко.
- Кушай - сказал он мне - кушай, пожалуйста.