"Исаак Бабель. Рассказы разных лет (Авт.сб. "Конармия")" - читать интересную книгу автора

воем забрался под стол.
- Россия, - выл он, протягивая руки, и колотился, - Россия...
Лопаты босых его ступней выскочили и втянулись. Одно только слово - со
свистом и стоном - можно было расслышать в его визге.
- Россия, - выл он, протягивая руки, и колотился головой.
Рыжий Лисей сидел на бархатном диване.
- С полдня завелись, - обернулся он ко мне и Селецкому, - все об Рассее
бьются, все Рассею жалеют...
- Водки, - твердо сказал из-под стола Коростелев. Он вылез и стал на
ноги. Волосы его, взмокшие в кровавой луже, падали на щеку.
- Где водка, Лисей?
- Водка, друг, в Вознесенском, сорок верст, хошь по воде сорок верст,
хошь по земле сорок верст... Там ноне храм, самогон обязан быть... Немцы,
что хошь делай, не держат...
Коростелев повернулся и вышел на прямых журавлиных ногах.
- Мы калуцкие, - неожиданно закричал Ларсон.
- Не уважает Калугу, - выдохнул Лисей, - хоть ты што... А я в ей был, в
Калуге... В ей стройный народ живет, знаменитый...
За стеной прокричали команду, послышался звук якоря, якорь пошел вверх.
Брови Лисея поднялись.
- Никак в Вознесенское едем?..
Ларсон захохотал, откинув голову. Я выбежал из каюты. Босой Коростелев
стоял на капитанском мостике. Медный отблеск луны лежал на раскроенном его
лице. Сходни упали на берег. Матросы, кружась, наматывали канаты.
- Дмитрий Алексеевич, - крикнул вверх Селецкий, - нас-то отпусти, мы-то
при чем?..
Машины, взорвавшись, перешли на беспорядочный стук. Колесо рыло воду. У
пристани мягко разодралась сгнившая доска. "Иван-да-Марья" ворочал носом.
- Поехали, - сказал Лисей, вышедший на палубу, - поехали в Вознесенское
за самогоном...
Раскручивая колесо, "Иван-да-Марья" набирал быстроту. В машине
нарастала масляная толкотня, шелест, свист, ветер. Мы летели во мраке, не
сворачивая по сторонам, сбивая бакены, сигнальные вешки и красные огни.
Вода, пенясь под колесами, летела назад, как позлащенное крыло птицы. Луна
врылась в черные водовороты. "Фарватер Волги извилист, - вспомнил я фразу
из учебника, - он изобилует мелями...". Коростелев переминался на
капитанском мостике. Голубая светящаяся кожа обтягивала его скулы.
- Полный, - сказал он в рупор.
- Есть полный, - ответил глухой невидимый голос.
- Еще дай...
Внизу молчали.
- Сорву машину, - ответил голос после молчания.
Факел сорвался с мачты и проволочился по крутящейся волне. Пароход
качнулся, взрыв, продрожав, прошел по корпусу. Мы летели во мраке, никуда
не сворачивая. На берегу взвилась ракета, по нас ударили трехдюймовкой.
Снаряд просвистал в мачтах. Поваренок, тащивший по палубе самовар, поднял
голову. Самовар выскользнул из его рук, покатился по лестнице, треснул, и
блещущая струя понеслась по грязным ступеням. Поваренок оскалился,
привалился к лестнице и заснул. Изо рта его забил смертный запах самогона.
Внизу, среди замаслившихся цилиндров, кочегары, голые до пояса, ревели,