"Семен Бабаевский. Кавалер Золотой Звезды " - читать интересную книгу автора

- Ой, господи,- вмешалась в разговор Ниловна,- и на что Сереже твое
казачество! Ему теперь надо подобрать женушку по сердцу, а мне, старой,
дождаться внучат... А о казачестве плакать нечего.
Стаканы в который раз наполнялись вином, сходились и расходились над
столом; две молодайки не поспевали приносить из хаты и ставить на столы то
жареную картошку со свининой, то сметану в глубоких чашках, такую густую,
что поверни раз-два ложкой и увидишь масло, то ломти вареной баранины...
В другом конце сдвинутых столов поднялся Рубцов-Емницкий. Потное,
умиленно-радостное лицо его лоснилось. Он начал речь таким торжественным
тоном, что даже рука его, державшая стакан с вином, дрогнула,- казалось, он
не говорил, а сладко пел, и из этой песни можно было понять лишь одно: все
на этой земле устроено удивительно хорошо и нет границ людским радостям.
Когда он сказал, что "... вот в эту незабываемую минуту мы поем славу нашим
победителям...", там, где сидели изрядно подвыпившие старики, возникла
песня. Старики, видимо, вспомнили свою молодость, ибо песня их была
невеселая и всеми давно забытая. Рубцов-Емницкий умолк, выпил вино и,
подцепив вилкой чуть не половину гусака, сел на свое место.
Только теперь, когда за столами разговаривали все и каждый был доволен
самим собой и своим соседом, Сергей вдруг заметил, что Семен, сидевший с ним
рядом, куда-то исчез. "Наверно, Анфиса его к себе приворожила",- подумал
Сергей, вылезая из-за стола.
Он прошел в глубь сада и увидел трогательную картину: Семен и в самом
деле был "приворожен" Анфисой. Взобравшись на самую высокую черешню, он рвал
крупные спелые ягоды, а внизу стояла Анфиса и держала, как сито, фартук.
Семен бросал черешни ей в фартук, и они падали мимо и разбивались о землю.
Анфиса заливалась смехом.
- Эй, сестренка, куда это ты запрятала моего друга?
- Нахожусь в секрете,- отозвался Семен.- Превосходный пункт для
наблюдений...
- Так, Семен, делать не годится,- с нарочитой серьезностью сказал
Сергей.- Сидишь себе на ветке, как коршун, а меня одного оставил старикам на
расправу. А ну, слезай!
- Убери преграду, тогда слезу,- ответил Семен, намекая на Анфису, но
слезать с дерева и не собирался,
- Да забери ты его, братушка,- краснея, заговорила Анфиса.- Он совсем
не умеет бросать черешни. Все летят мимо...
Семен неохотно слез с дерева, и друзья пошли к столам.
Обед в саду затянулся. Солнце скрылось за деревьями, отблески заката
дрожали на листьях, а за столами все еще гудел оживленный говор. В этом
общем разноголосом хоре слышался то хриповатый бас: "А силища каковая!
Откель она? Ага! Не знаешь? А я тебе скажу, откель она есть...", то
визгливый женский голос: "А что? Разве красавиц у нас мало? Да ты заходи в
любую хату!"
Стемнело. Федор Лукич Хохлаков, поскрипывая сапогами, вышел из-за
стола, распрощался, пообещал на этой неделе взять с собой в поездку по
району "дорогого гостюшку" и пошел к машине, где его дожидался белоголовый
шофер. Усевшись в машину, он сказал:
- А ну, белая голова, пришпорь...
Машина вихрем пронеслась по темным улицам, осветив фарами
Верблюд-гору... После отъезда Федора Лукича гости еще долго не расходились,