"Вольдемар Бааль. Эксперимент" - читать интересную книгу автора

Нет, от Бонтона сейчас ничего не добьешься - надо действовать иначе. И
Филипп нажал клавишу второго режима дублера.
- Что вы тут натворили без меня, черт побери, а? Почему нет голубого
свечения?
- Никто ничего не натворил, шеф. Не хрен сваливать с больной головы на
здоровую, - ответствовал Моветон.
- Но почему-то ведь погасло!
- Козе ясно. Ждала своего голубчика - зажгла лампочку, а перестала
ждать...
- Что ты мелешь, скотина! - закричал Филипп.
- Ты на меня не ори, - парировал Моветон, - а то рапорт накатаю. С
психами я не намерен работать.
- Хорошо, извини! Но как-то все-таки надо объяснить!
- Да игры это, шеф, игры! Той твоей красавицы. Забавляется твоя
бабенка, дразнится. А ты - на стенку сразу. Не узнаю тебя, шеф.
- Хороши игры... - Филипп дрожал. - Если никакой Оперы вообще не
окажется...
- Как это не окажется! - Моветон кивнул на экран трансвидения: на нем
светилась маленькая светло-голубая точка. - Ну, узнаешь?
Это была Опера. Филипп широко выдохнул, расслабился, лицо покрылось
крупными каплями пота, они потекли за воротник. Он стал утираться; им
владело позабытое, трепетное волнение, испытанное много лет назад, когда
шел на первое свидание с Корой.
- Побереги нервишки, шеф. Они тебе еще пригодятся. - Дублер изобразил
что-то вроде усмешки. - Вот бы в отпуск теперь! Вот бы уж полялякали с
дружком! Что ты - такая тема!
И Филипп машинально вырубил Моветона.
"Матлот" стал огибать ФК 12-С 4874 слева; в иллюминаторы ударили
острые, жгучие лучи, обшивка корабля заиграла дрожащим серебряным блеском.
Навстречу плыл, вырастая, голубой шар - да, это была Опера.



11

Они сели на прежнем месте - это подтвердили приборы, хотя ландшафт
вокруг был совершенно новым: ни травы не увидел Филипп, ни полосы леса, ни
строений.
Он ступил на сухую, каменистую поверхность и поднял шлем; в лицо ударил
жар, дышать сразу стало тяжело, как в какой-нибудь раскаленной земной
Аравии в самую лютую полуденную пору. В памяти Филиппа мелькнуло
воспоминание о тенистом озере, затерянном среди далеких лесистых холмов
Зеленой Гривы.
Огибая каменные глыбы, до которых было не дотронуться - так их накалило
местное солнце, Филипп двинулся в ту сторону, где раньше виднелись за
деревьями белые кубические дома. Сначала он шел неуверенно -
растерянность, оторопь сковывали каждый его шаг, но беспокойство все
возрастало, и он зашагал решительнее, а потом побежал, лавируя между
камнями, спотыкаясь о них и раздирая одежду.
Вид его, поведение теперь никак не вязались с присущими образу опытного