"Вольдемар Бааль. Источник забвения" - читать интересную книгу автора

будем выглядеть, если окажется домысел, шарлатанство? - Редактор подбирал
слова, он был осторожен, он знал, что разговаривает с ученым и, видимо,
прикидывал, что из этого разговора может получиться. - Конечно, в основе
всякой легенды лежит реальность - так, вроде, считается. И все же профиль
районной газеты, ее задачи, сами понимаете... Это дело ученых, науки.
Настоящие ученые популяризаторы, люди с именем...
- Да, наука умеет много гитик, - прочитал Визин, прищурившись. - Я могу
поговорить с Андромедовым?
- Он сейчас в командировке. Должен вернуться завтра. Но он может вам
только повторить.
- Жаль, - сказал Визин. - Все-таки какие-то частности, детали...
- Я ему обязательно передам наш разговор. И если бы вы оставили ваши
координаты, то завтра же...
- Я, конечно, могу оставить координаты, пожалуйста. Передайте
Андромедову привет. Было бы весьма любопытно, если бы Сонная Марь
существовала в самом деле.
- Конечно. Привет передам. Вместе с выговором.
- За "Зеленую страду"?
- За Сонную Марь. Нечего отвлекать людей от серьезных дел.
- Позвольте заступиться, - с улыбкой проговорил Визин. - Я уверен, им
двигали самые бескорыстные побуждения. К тому же, как вы справедливо
заметили, в основе всякой легенды лежит реальность.
- Выговор не помешает, - уверенно сказал редактор.
- Дело, само собой, хозяйское. У меня, Василий Лукич, любопытство
сугубо профессиональное. Скажем, если бы Сонная Марь существовала на самом
деле, то значение такого феномена трудно переоценить. Представить только,
какие возможности открылись бы перед одной медициной!
- Я себе, конечно, отдаю отчет. И все-таки задачи газеты... Может, она
и существует, кто знает... Мы не можем объять необъятное.
- Хорошо. Пусть Андромедов напишет, если будет что-нибудь новенькое.
Диктую адрес...
Разговор исчерпался. Они распрощались. Визин поднял и смял лист с
заготовленными фразами. В ушах гудело, весь мир гудел.
Не худо бы сделать ремонт - вон трещины, плафон облупился... Через
два-три дня, возможно, вернется дочь. Встречаться с ней не хочется, не
хочется выслушивать полуправду о прибалтийских пляжных прелестях... Не
хочется встречаться и с Тамарой, совсем больше не хочется, потому что -
незачем... Бог с ним, о ремонтом. "Какой тебе ремонт, чудовище? Кому все
это нужно теперь? Кому нужен ты? Ты, _выделенный_, оставшийся один на один
с самим собой? Алевтине Викторовне этой?.."
"Что бы вы теперь изрекли, Мэтр? Бы, хозяин черной папки? Вы,
наткнувшись на препарат, погашающий память, потративший на это годы, в то
время, как существует себе и благоухает Сонная Марь? Вы, _выделивший_
обыкновенного студиозуса только потому, что вам нравилась его мама? Что бы
вы изрекли? Что больше риска в приобретении знаний, чем в покупке
съестного? Что желать труднее, чем делать? Или что всякий, кто удаляется
от идей, остается при одних ощущениях?.. Я знаю, вы не чудили перед
смертью, Мэтр. Вы не чудили и когда выделяли меня. Вы держали меня в
неведении. У вас не хватило мужества сказать мне, какой вас укусил микроб.
И потому мне теперь предписано ничему не удивляться... И все-таки что бы