"Анатолий Азольский. Белая ночь (Повесть) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу автора

горланили, шептались, орали, напевали, прятались в кустах и наполняли
палаты. В этой массе бездельников не различишь ни Алабина, который в сером
костюме походил на бухгалтера, ни Коваля, напоминавшего смятыми брючками
завхоза. Однако - встретились, по пути от Храма Воздуха, мановением
чьей-то воли (авторской ли, режиссерской?), - жили-то разобщенно, утром у
каждого свои процедуры, потом обед и послеобеденный сон, в четыре вечера -
полдник, то есть стакан кефира с булочкой, и лишь после него можно ступить
на тропу, ведущую к поднебесью, чтоб к ужину спуститься в благоухающий
город. На спуске две тропы сблизились, Алабин и Коваль оказались в точке
слияния, что, строго по науке, сущий бред, вероятность, близкая к нулю, но
- увидели друг друга, и ничего им не оставалось, как порадоваться сему
обстоятельству. Еще большую радость доставило бы обоим расставание, да
вдруг натолкнулся на них бывший сослуживец Коваля, появлением своим
напоминая чрезмерно поддавшего суфлера, покинувшего свою конуру и
начавшего плести отсебятину...


2


По многовековой теории люди на сцене и в жизни только тогда интересны и
увлекательны, когда их тягучее, скучное и ленивое бытие нарушается
оглушительным известием, слетевшим с уст давно знакомого им человека, или
вторжением чужака.
Герой он или злодей - да важно ли это, ведь никто не знает, что такое
добро и как его отличить от зла. Пьеса, понятно, сочинена, выдумана, и
автор предательски обнажает дурные или не совсем дурные человеческие
свойства. Но жизнь сама - хаотична ведь и сумбурна, вообще находится за
пределами здравого смысла, как некоторые справедливо полагают, и не
поддается никаким жестко заданным правилам. Более того, воцарись эти
правила - и человек заскучает, зевота сведет его скулы, а глаза устремятся
в сторону неведомых пока тревог, радостей и безумств.
Вот и гадай, откуда возник этот прошлый сослуживец, каким ветром
занесло его в окрестности Храма Воздуха и где закопал он парашют, если
сброшен был небесами на тех, кто окажутся причастными к зачатию ребенка,
каковое случится в Ленинграде через одиннадцать месяцев и чему посвящена
эта повесть. Волнистые волосики уложены на потребу дамочек областного
масштаба, демонический разлет бровей придает слетавшей с пухлых губ
галиматье некое значение, выходящее за рамки повседневности. Жесты
коротки, бережны, продуманны, глаза с поволокою, лицо грамотно выражает
дружелюбие и сочится обаянием. Душа общества! Человек, мысленно
аплодирующий собственной персоне и обожающе на нее смотрящий, - личность,
которая задохнется презрением к себе, если не ощутит всеобщего признания
своих талантов, даже если все общество - два человека всего, случайно
встреченные, да кустарники на холмах, где, правда, давний сослуживец
Коваля уже расположил благодарное человечество, овациями сопровождавшее
его россказни. И какую бы белиберду ни нес, а мелкий позорный страх чуялся
полковниками, а уж самим говоруном тем более, ибо быстренько уразумел он,
что пора расставаться, настало время дать отмашку незримой клаке, унять
аплодисменты, и - сорокалетний! - резвым жеребчиком поскакал прочь, свое