"Анатолий Азольский. Облдрамтеатр (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Высокопоставленная! Закрывающая глаза на ваши приработки!
Освободившая вас от картошки!
Шагом победителя покинул Гастев затхлый кабинет
ретрограда, подостыл в коридоре, удивляясь тому, что о шашнях
его осведомлена не только соседка той особы, которая названа
деканом высокопоставленной. А что до приработка, так подменять
в институте заболевшую "немку" можно, а за самого себя работать
в вечерней школе нельзя, оказывается. Бред какой-то.
Половина шестого уже, время приближалось к заветному
рубежу. Портфель с конспектами и книгами будто по рассеянности
забыт в шкафу, закуска - краюшка хлеба и огурец - в кармане.
Время шло. Почти семь вечера, и шаркающие шаги уборщицы
оповестили о скорой четвертинке, Гастев рванулся к выходу, но
окопное благоразумие взяло верх: не побежал, шел осмотрительным
ровным шагом, чтоб не нарваться на какого-нибудь блюстителя
нравов, и только на улице почувствовал себя свободным,
раскрытым для запахов и шумов большого города, который и
подтолкнет его сейчас к наилучшему маршруту. Шел - куда глаза
глядят - расслабленной походкой. Семь часов двадцать минут,
вечер такой, что поневоле погрузишься в воспоминания, -
теплый, лето еще не перешло в осень, солнце близко к закатной
точке, тени резкие, все готово к возвеличивающей душу минуте,
когда решено будет, какой год осветит этот день взлетом чувств.
Итак, 3 сентября 1949 года - и что же было год, два или
более назад? 1939 год - светит ли в нем день 3 сентября? Нет,
пожалуй: унижение от ХПФ пережито или упрятано, какая-то возня
с учебниками, впрочем - воскресенье, был с матерью на рынке,
ездили за картошкой, той, на которую бросают послезавтра
студентов. Ну а год назад, в 1948-м? Что-то связанное с
перемещением, с поездкой к месту происшествия, то ли труп
выловили в реке, то ли удавленник, да разве припомнишь - три
следователя на весь район...
Мост перейден, река неслышно течет, река покоится, позади
остался драмтеатр, где завтра отмечается новый учебный год "в
сети высших учебных заведений" и куда приглашены все
преподаватели. Проспект Энгельса он пересек вкрадчивым шагом
человека, уверенного в том, что где-то рядом, за углом, в косом
переулке, найдет то, от чего всколыхнется мысль и чувство. 3
сентября 1942 года - это что-нибудь говорит? Нет, не говорит,
а мычит тоскою трехмесячных курсов младших лейтенантов:
стрельбище, строевые занятия до упаду, сказочно злобный
старшина роты...
Индустриальная улица, добротные дома, населенные конторами
и учреждениями, где те же самые строевые занятия, но за
столами, и продовольственный магазин, где киснет, поджидая,
четвертинка, покупку которой надо, однако, отложить до решения
восхитительного вопроса о дате, над которой взовьется
осветительная ракета. Сорок третий год забракован, как и сорок
четвертый, в сорок шестом что-то просматривается, но так смутно
и непонятно, что лучше уж повременить.