"Анатолий Азольский. Лопушок (Роман)" - читать интересную книгу автора

Анатолий Азольский.

Лопушок


Оригинал этого текста расположен на странице журнала
"Новый Мир", No8, 1998
http://www.infoart.ru/magazine/novyi_mi/n8-98/azol.htm

Роман

1

Детство как детство, военным его не назовешь, хотя Андрюше
Сургееву пять годочков исполнилось к роковому 41-му. Линия
фронта, погрохотав далеко на западе, так и не дошла до городка
со странным названием Гороховей. Немцы побоялись пускать танки
по бездорожью, пересеченному оврагами; после войны столь
удачное местоположение сказалось на благополучии гороховейских
граждан: до них с опозданием - все из-за того же бездорожья -
доходили из области некоторые запретительные циркуляры. "На
оккупированной территории не проживал..." - бестрепетно
выводила впоследствии рука Андрея Николаевича. Спроси его, как
жил он на неоккупированной территории, - не ответил бы:
какие-то провалы в памяти, часто болел, "головкой страдает" -
так сказал кто-то над кроваткой его в детской больнице. Мать
однажды привела из госпиталя седенького врача, тот долго
ощупывал его твердыми пальцами, сказал: "Впечатлительный какой.
Жить будет..." В интонационном многоточии повисла некая
условность: отроку даровалась жизнь при соблюдении жестких норм
поведения, исключавших детские и взрослые раздумья о смысле
гороховейского бытия. Тогда же мать и предрешила будущее
малахольного чада: да будет сын педагогом, прямой дорожкой
пойдет по стопам родителей! С чем согласился и отец, наконец-то
представший перед Андрюшей═- в кителе и скрипучих сапогах, с
планшеткой на боку, набитой просветительскими замыслами.
Война кончилась, но дети в школе прозябали без тепла и
пищи, без учительских нагоняев. По первопутку привезли
березовые поленья, в классах загомонила ребятня. Родительский
дом - невдалеке от школы; четыре комнаты, две печки, кухня,
сени, крыльцо. Самая большая комната - общая, с длинным
столом, тот умещал на себе и тетради, что проверяла
мать-учительница, и бумаги из роно и облоно, изучаемые отцом,
директором школы, и две скромненькие тетрадочки о двенадцати
листиках каждая, над ними-то и пыхтел он, тупой и упрямый
Андрюша Сургеев, сущее бедствие дома, злокозненный отрок, давно
расшифровавший таинственные пометки рядом с фамилиями школяров,
и когда кого будут вызывать к доске и что спрашивать - эти
тайны сыночек директора доносил до одноклассников, которые его
тем не менее не любили, ибо полагали, абсолютно ошибочно, что