"Василий Ажаев. Далеко от Москвы " - читать интересную книгу автора

безоговорочно и практически. Однако не лучше ли честно сказать правду о
нереальности срока, чем обманывать правительство нечестными, в сущности,
попытками сократить время в три раза?
- Почему же нечестными? - Большие глаза Беридзе заблестели.
- Скажу - почему. Правительство в плане ведения войны рассчитывает,
очевидно, на наш нефтепровод и поэтому решается расходовать на его постройку
драгоценную людскую энергию и материально-технические средства. Не является
ли гражданским долгом нашим доказать, что людей и средства надо переключить
на службу войне в другом месте, где все затраты принесут немедленную помощь
фронту?
- На данную тему вы послали вторую обстоятельную докладную записку? -
спросил Беридзе.
- Мы послали телеграмму. Смысл ее такой: находясь в полном здравии и
при твердой памяти, не можем отказаться от точки зрения, изложенной в первой
докладной записке.
- Кочка зрения, кочка зрения! - с досадой выкрикнул Беридзе. - Зря вы
потратили дорогое военное время на сочинение докладных. Вас
загипнотизировали десять томов проекта, вы привыкли к нему, как к жене. Надо
было смело и решительно пересмотреть это довоенное произведение, вместо того
чтобы ревизовать постановление правительства.
Грубский встал. Он был взволнован не менее Беридзе, но сдерживался.
- Вам предоставляется сделать то, что мы не сумели: проявить смелость,
решительность и прочие львиные качества, которых у нас не оказалось. Рад
буду лицезреть ваши подвиги, - сказал он почти спокойно и вышел.
Беридзе быстро бегал по кабинету, сцепив пальцы за спиной и немного
ссутулившись.
- Этот индюк умоет теперь руки-ноги и будет стоять в стороне, хихикая
над нами, - сказал он, подойдя к Алексею, безучастно сидевшему на
подоконнике. - Что ты скажешь?
- Про индюка скажу так: в его рассуждениях есть логика. Я даже и не
ожидал от него такой прямолинейности.
- Может быть, логика есть, но рассуждает он позорно, - отрезал Беридзе.
- Позорно? Думается, что он судит трезво. Немцы зашли далеко, катятся
бронированной лавиной на Москву, судьба войны решается днями. Кому нужен
нефтепровод, если даже он будет готов не через три года, а через год? Или
скоро будет решительное сражение, и мы разобьем их. Или...
- Алексей, замолчи! - крикнул Беридзе. В один прыжок он очутился возле
Ковшова.
Инженеры стояли у окна лицом к лицу: Алексей - побелевший, как бумага;
Беридзе - красный от возбуждения.
- Запомни, вколоти в свою вздорную башку: никаких "или"! Война
продлится столько, сколько понадобится для победы. Если нужно - год! Если
нужно - три года, пять лет, десять лет! И еще вколоти в свою башку: раз
правительство решило продолжать стройку нефтепровода, значит он нужен
дозарезу и не позднее, чем через год. - Беридзе перевел дыхание и сказал
более уравновешенно: - Разве нас посылали сюда затем, чтобы мы поддерживали
всякую сомнительную "логику"?
- Меня сюда не посылали, - быстро сказал Алексей и отвернулся. Он
понимал, что неправ, но не сумел подавить духа противоречия и жестко
добавил: - Тебя посылали. Меня ты прихватил просто для веселой компании.