"Ю.П.Азаров. Печора" - читать интересную книгу автора

были звеньями Любви. Только по-разному эти звенья выглядели на всех периодах
развития человеческой культуры. Мне казалось: у каждой эпохи, у каждого
поколения должно быть свое Возрождение. Оно может по-разному проявляться, но
оно непременно должно быть, иначе пустота, духовная смерть. Я каким-то
двадцатым чувством понял, что каждое новое Возрождение непременно отрицает
предшествующее, точнее, ищет в сегодняшней своей жизни гуманистические
начала. Поэтому когда я с детьми писал сценарии и ставил импровизированные
спектакли, в них перемежалась живопись с историей, поэзия с драмой, я все
время гнул только одну линию: в каждом человеке сидит Рафаэль, в каждой
женщине скрыта Сикстинская мадонна. Если в мадонне так ярко выражены
готовность к самоотречению, подвигу, смирению, долготерпению, если в ней
столько одухотворенности и добра, то всего этого, возможно, в тысячу раз
больше в каждой современной девушке, в каждой современной матери. Я говорил
эти слова с таким трепетом, что в них, по сути дела, звучал призыв:
взгляните на себя и окружающих иными глазами, взгляните на своих матерей и
сестер, на своих близких - и вы откроете для себя, сколь прекрасны люди,
сколь схожи они с ликами - совершенств.
Я действительно веровал в то, что говорил. И дети сидели и слушали не
шелохнувшись. И я знал: мои слова западали им в душу. Я говорил и о том, что
каждый человек способен в другом человеке открыть источник нравственного
света.
А для себя, оставаясь наедине с собой, я решал и такую задачу, что все
же красота необъективна, раз она может быть вызвана нравственной силой
другого человека. И приходил к выводу: только в столкновении двух источников
нравственного света, двух людей, рождается и подлинная красота, и подлинная
нравственность. И это столкновение и есть основание самой мудрой и самой
главной человеческой сути - Любви.
Так я размышлял, вспоминая встречу в автобусе. Я был приуготовлен к
такой встрече. Может быть, как я потом установил, все накапливалось во мне
еще задолго до приезда в эти северные места. Какие-то ниточки тянулись к
этой автобусной встрече, пересекались, запутывались в один узел завязывали
все, что было самого главного в моей жизни. И я ждал. И в моем ожидании не
было ничего томительного. Оглядываясь на свое прошлое, я радовался тому, что
настоящее дело захватило меня, отрезало пути к отчаянию. Работа стала моим
спасением. В нее вкрапливались светлые мои надежды. Какая-то особым образом
устроенная во мне счастливость белой птицей забилась под ложечкой, и меня
несло к новым ожиданиям, к новому счастью.

3

А счастье повалило в Печоре. Как снег валит иногда неожиданно, комьями,
крупно и долго, пока все не закроется, не заполнится. Дух захватывало от
разных прибавок.
Наверное, настоящее обретение счастья в новизне, это когда все впервые,
даром, само собой, тогда и напряжение любое в радость, неприметным оно
становится, потому что с наслаждением в полной мере слилось.
Я обомлел, когда в ведомости увидел выведенную прописью, такие длинные
буквы с завитками и цифры с завитками да с росчерками, огромную сумму
(подъемные - слово-то какое). Эта сумма вся причиталась мне за так, задаром,
потому что на переезд из Соленги ничего не затратилось, так как ехали