"Михаил Азаров. Зазнобы августейшего маньяка (мемуары Фанни Лир) " - читать интересную книгу автора

Приходите же хотя на один день; пожмем друг другу руки и разделим все,
как друзья. Слезы душат меня, когда я вспоминаю о печальном конце нашей
связи, в которой было столько очарования. Не откажите в этой моей
единственной и последней просьбе. Желал бы назвать Вас по-прежнему Фанни Лир
и писать Вам ты; но я не имею этого права. Тысячу раз целую Ваши ручки. Ваш
верный Н.".

Я рыдала, читая эти строки, и поехала в Вену. Он встретил меня у
вокзала в карете, бледный взволнованный и чуть не задушил в своих объятиях.
Жизнь с ним в Вене была продолжением моего медового месяца. Рука об руку мы
исходили все улицы города, осматривая все его достопримечательности. Мы были
счастливы, но в то же время какое-то тяжелое предчувствие смущало его покой.
Однажды, во время представления "Травиаты", при сцене расставания
влюбленных, я прочла на его лице выражение жестокой муки и спросила:

- "Что с вами?"

- Друг мой, - отвечал он, - я предвижу, что мы будем разлучены, и эта
мысль терзает меня.

Путешествие по Италии. Визит греческой королеве. Корфу.

Из Вены мы поехали в Мюнхен, провели несколько дней в Тироли, а оттуда
через Верону прибыли в Турин. В свите великого князя были следующие лица:
его доктор и воспитатель Г. (лейб-медик Иван Самойлович Гауровиц.),
маленький, толстый круглый немец в очках, с бриллиантовыми перстнями на
белых руках (подарки отца великого князя), которыми он постоянно любовался.

Я чуяла в нем фальшь и не обманулась. По приезде в Петербург, он не
замедлил рассказать государю все, что знал о нашем романе, чем не мало
способствовал последующему осуждению несчастного великого князя; адмирал из
малороссов (генерал-майор Александр Федорович Миркович.), другой воспитатель
великого князя, очень привязанный к своему бывшему ученику. Он поражал меня
своей невозмутимостью, и во все время пути только однажды разгорячился,
бросив на станции тарелку в голову слуги за то, что тот не дозволил ему
взять в вагон остатки недоеденного обеда; адъютант великого князя, человек
полуслепой и недалекого ума, вечно суетившийся, особенно во время обедов, к
которым он был очень неравнодушен; старый камердинер Савелов, приставленный
к великому князю за то, что однажды спас ему жизнь. Он был казначеем
великого князя и, ведя записи расходам, ворчал на его расточительность и
порицал железные дороги за то, что великий князь не мог ездить по ним даром.

Другой слуга, подначальный первому, был так безобразен, что великий
князь часто приписывал на его паспорт: "Прошу не принимать этого человека за
обезьяну".

Прибавьте к этому слугу доктора, столь же напыщенного, как и его
господин, и мою верную Жозефину; таковы были наши спутники.