"Илья Ильич Азаров. Осажденная Одесса " - читать интересную книгу автора

заинтересовало, как он отбомбился в боевой обстановке.
На аэродроме во Владиславовке нас встретили заместитель командира полка
майор Н. А. Токарев, еще в советско-финляндскую войну получивший звание
Героя Советского Союза, и командир 4-й эскадрильи капитан П. Ф. Семенюк.
[24]
Токарев доложил, что с боевого задания вернулись все самолеты, потерь
не было. Я спросил у Семенюка, как отбомбился Толмачев.
- Он водил девятку, - ответил командир эскадрильи. - Отбомбился
прекрасно. Проявлена фотопленка, она подтверждает эту оценку.
Часа через полтора я увидел самого Толмачева и был несколько удивлен: у
меня успело сложиться представление о многоопытном, умудренном жизнью
летчике, а встретил совсем юношу - с мягкими чертами лица, добрыми и ясными
глазами. Через десять дней я узнал, какой характер скрывается за этими
привлекательными чертами.
Во время налета нашей авиации на румынские мониторы под Тульчей самолет
Семенюка, на котором Толмачев был штурманом, атаковали два "мессершмитта".
Во время первой атаки заглох левый мотор самолета. После второй атаки
Толмачев заметил: руки Семенюка выпустили штурвал. Лицо командира было
бледно, по лицу текла кровь. Самолет, лишенный управления, резко пошел в
пике. Толмачев взял управление на себя и начал выравнивать самолет. И тут он
почувствовал острую боль в спине. Силы покидали его. В полусознательном
состоянии дотянув машину до подходящего для посадки места недалеко от
Измаила, штурман пошел на посадку прямо в поле. Когда раненый стрелок-радист
Егоров дотянулся до него, чтобы перевязать, Толмачев уже потерял сознание. А
месяц спустя он уже снова летал бомбить боевые порядки противника на
подступах к Одессе. Мне довелось вручать ему потом орден Ленина и орден
Красного Знамени, а в 1943 году Александр Толмачев был удостоен звания Героя
Советского Союза.


* * *

Из Сарабуза мы выехали поздно. Возвращались через затемненный
Симферополь. К вокзалу подходили и подъезжали первые группы мобилизованных
для отправки к местам назначения.
Машину покачивало. Усталость брала свое, и мы со Степаненко
переговаривались все реже и реже. Стали дремать, вздрагивая от резких
толчков на крутых [25] поворотах. Проехав Бахчисарай, шофер остановил
машину.
- В чем дело? - спросили мы сквозь дрему.
- Слышен артиллерийский гул, и светлый кусок неба виден в направлении
Севастополя, - ответил он.
Выбравшись из Бельбекской долины, мы увидели в том направлении
множество лучей прожекторов, рыскающих по небу. Временами лучи сходились в
одну точку, потом снова расходились в поисках воздушного врага. Доносился
глухой гул артиллерийской канонады. Вначале разрывов снарядов почти не было
видно, но, внимательнее присмотревшись, можно было заметить, что в небе
словно кто-то непрерывно пытался зажигать спички, а ветер не давал
разгораться огонькам и гасил их. По этим вспышкам и гулу можно было судить о
борьбе между вражеской авиацией и нашими зенитными батареями, развернувшейся