"Стив Айлетт. Шаманский космос " - читать интересную книгу автора

- Это что? - спросила она, взяв в руки зеркальную книгу.
- Это Квинас подарил.
Единственный текст - слова, выгравированные на обложке. Зеркала - это
корни, что вместе с нами уходят под землю. То, что питает их - где-то не
здесь. Мы - зеркало, что отражает жестокость бога. Зачем Квинас дал мне эту
книгу? Может быть, для того, чтобы я еще глубже укоренился в мире? Если так,
то он просчитался.
Я спросил Мелоди, где найти штаб-квартиру Доминантов, и она указала в
направлении девять. Я сделал тот осторожный шаг в вполоборота, когда ты
слегка наклоняешь воздушную плоскость, так что видишь вперед в поперечном
сечении на несколько сгущенных этерических миль. Яркая полоса густо-красного
диапазона проявилась буквально тут же, причем не очень далеко. Я протянул
руку, рука простерлась в бесконечность, как отражение в кривых зеркалах и
утянула меня за собой в подпространство, как на резинке. Комната закружилась
в дымовом вихре, я успел опознать два-три образа, а потом унесся размазанным
промельком через дугу ярко-синего пламени. Клинья зрительного восприятия
вонзились в меня, но потом все прошло. Впереди была аудиодырка с текучими,
деформированными голосами, растянутыми по краям. Субгармонические частоты
сложились в произвольном порядке, сузились и заострились.
- ...общество создает образ прогресса и подгоняет его туда, куда ему
хочется нас направить.
- Хватит болтать ни о чем.
Это была типичная берлога: сплошь тайные окна и деревца на чердаке. И
подвал, полный тайн и загадок - широкие ступени и массивная стена с
впечатляющим геомантическим порталом. При прохождении сквозь твердый воздух
я углом задевал видимые тела и срезал их края - они вздувались кровавыми
кнопками и превращались в фокусированные фигуры. Невидимый и обособленный за
пределами спектра, я заглянул внутрь.
Там был Касоларо, глава Доминантов. Гравитационные декады сказались на
состоянии его тела, при полном отсутствии чувства юмора, каковое могло бы
его поддержать.
- Какой-то ты нелюбезный, Квинас.
- Слаба та победа, которую можно испортить дурными манерами.
- И изъясняешься ты занятно.
Квинас - его голова, словно птичья клетка, и всего одна песня -
отмахнулся небрежным мерцающим жестом.
- Я не мальчик, Касоларо. Мне уже шестьдесят два. Я всю жизнь наблюдал
за истиной: как она то входит в фокус, то выходит из него. Я давно уже не
стремлюсь к счастью, только к более выразительному языку. У каждой фразы
есть своя благоприятная фаза.
Дальнейшие переговоры прошли в том же духе - в духе скользящих покровов
и странных улыбок. Все были заэкранизированы; все, кроме Луны, молоденького
блондинистого парнишки примерно моего возраста. Я видел его в боковом
разрезе, как человека-рекламу. Он вовсю делал вид, что он уже тот, кем
надеялся быть; представление хрупкое, как масштабная модель. Партнер
Касоларо, Беспроводной, похоже, завис. На нем была странная униформа,
похожая на паззл: швы в местах соединений извивались наружу. Их узор плавно
переливался в татуировку на его лоснящейся лысой голове.
- Я знаю, что ты весь выжжен. По глазам вижу. Вот так вот. Ты столько
лет водил дружбу с могильщиками - если ты не опасен, почему тебя держат