"Стив Айлетт. Шаманский космос " - читать интересную книгу автора

Когда я вышел из собственной кожи, я чувствовал себя белой личинкой.
Нагой, как мясо омара, если умеючи вынуть его из панциря.

9

Симпатично и мило, но очень тяжело
Цепи существуют и в безвоздушном пространстве

Я выбросил тело, как старый рваный башмак. Лица тех, кто при этом
присутствовал, превратились в фарфор, потом - в маски из тонкой бумаги на
поверхности струящейся пленки; по-прежнему экранированные, а потом -
полностью нерелевантные, когда я прошел сквозь картонные здания и влился в
атмосферные волны.
Конец - любой из крошечных героев, запомни то, что они тебе скажут.
Конец - любое событие. Конец - каждый подросток на загадочной улице
приключений. Конец - каждый любовник. Если ты это не сделаешь, значит,
сделаю я.
Людские поля были как старые тряпки, разбросанные по земле, заходящее
солнце как будто замерло в восторге, громадная кромка и колесо, огонь,
снисходивший по небесам в лиловых кровоподтеках. Перекрестие
пространственных зрительных линий оплело континент, гора была словно зеленый
город идей и предметов, каменные глубины.
Звенящий воздух высоко в небе, вселенная льется потоком в глаза. Я был
одиночной однокрасочной клеткой, что неслась сквозь пространство, сотканное
из первозданной и юной материи, и порождала великие бури. Шквал
ультрафиолетовой геометрии пытался сбить меня с курса. Алые с золотом
элементы и зыбкая четкость.
Еще один прочно забытый небесный свод раскрылся перед глазами, темные
вибрации в мелкий ожогах света, волны из миллиардов бренных клеток. Вкусовые
и обонятельные приливы, исполненные в высоком разрешении, разбиваются о
твердыню космоса токсичной пеной.
Пилообразные стробирующие импульсы профильных пространственных
изменений сошлись в кипящую, хаотичную массу квантовой пены. Гиперсерые
глубины громыхали накапливающей плотностью того, кто ждал впереди. Он
разрешал мне приблизиться. Он еще не сравнял ступени. Поднося к губам
собственный яд.
Но когда он придвинулся ближе, он как будто низвергся со всех сторон в
безбрежном пространстве сложного, безповторного зла. Неспешное биение темных
крыльев и множественных подкрылков - колоссальное черное насекомое
барахталось на спине в центре нервной сети, расходящейся в бесконечность;
дергало миллионами лапок посреди едкой вонючей блевотины и перегоревших
проводов.
Его рот в обрамлении ресниц был как глаз, что пытается укусить
пространство, он был бесконечно, безумно свиреп в своих судорожных
конвульсиях, сгустки зла связывались в узлы и растягивались над его
бессмысленной трескотней. Скованный собственной силой, подпавший под
собственное влияние. Холодная проникающая коррозия - в ночь океанской
трагедии. Ничто его не исцелит, никогда. Сердце, разбитое навеки.
И перед лицом этой твари я испытал пронзительное ощущение высоты. Я
осознал всем своим существом, что там, подо мной - пропасть. Предельный ужас