"Франсиско Аяла. Встреча ("История макак" #3)" - читать интересную книгу автора

- ...со средствами, - закончила она фразу. И в эти слова, прозвучавшие
с издевкой, вложила, сама того не желая, тоску по недостижимому для нее
миру.
Ваттеоне отвел глаза.
- Ничего подобного.
Он чувствовал на себе настойчивый взгляд Нелли, сначала внимательно
изучавший его одежду и теперь начавший мешать ему. Спокойствие синих глаз,
"синих, как льняной цветок", казалось ему холодным, дерзким, и он принялся
неловко и торопливо оправдываться, объясняя, каким образом жизнь
переменилась к лучшему и дела пошли в гору. Но Нелли почти не слушала, а
только рассматривала расплывшееся лицо, толстый нос и мохнатые брови,
принадлежащие солидному господину, который повстречал ее на углу Ривадавиа и
Пласа-де-Майо и теперь угощал виски и собственной особой; тучный
самодовольный хлыщ - вот что стало с Красавчиком прежних лет, бессовестным,
безалаберным, в любую минуту готовым поджать хвост, но таким юным и наивным.
Впрочем, превращение се petit farceur *, Салданья всегда называл его се
petit farceur, нетрудно было угадать, подумала Нелли. Ему стоило только
подрасти. Уже в двадцатилетнем юнце просматривался сеньор Ваттеоне que voila
**, как опять же сказал бы бразилец, то есть во всей своей красе. И в то же
время кто бы мог подумать, что так изменится Муньос, ее муж, продолжала
размышлять Нелли, что он будет постепенно катиться вниз к полному
безразличию, к невыносимой смиренной неподвижности? Но господи, он тоже не
виноват, ведь Муньос - несчастный паралитик, рассуждала Нелли, повторяя
слова мужа. В конце концов, каждому свое. И еще она подумала, что Муньос от
всего сердца хотел изменить к лучшему - и изменил бы - судьбу Нелли Лошадки.
Но, наверное, размышляла Нелли, так было написано мне на роду; по правде
говоря, не один Муньос делал ей предложение, не один он хотел, даже жаждал,
вытащить ее из всего этого - под "всем этим" подразумевалась "грязь",
"низость" - и дать ей достойное положение, доброе имя... При мысли о такой
высокой чести на губах у Нелли появилась холодная усмешка. "Сеньора де
Муньос", - прошептала она. И потом: "Так было написано мне на роду, да и ему
тоже". Ведь если бы не простота сдержанного, немногословного человека,
говорить с которым было отдыхом для нее, с которым она чувствовала себя
защищенной, от которого, казалось, исходили спокойствие и уверенность, разве
Нелли дала бы согласие? Нет, она с негодованием отвергла бы его, как
отвергла многих, как отвергла снисходительное предложение Салданьи с его
вечным чувством непогрешимого превосходства, учтивой доброжелательностью, со
всеми его миллионами... Миллионы, "кадиллак", Стравинский, Елисейские поля -
провались они все к черту! А вот Муньос ей сразу понравился: такой высокий,
красивый, любезный, с лицом одновременно и мягким, и мужественным; и потом,
это его молчание, его почтительность, стойко выдержавшая все искушения... Он
понравился Нелли сразу, и она так полюбила его, как никогда и никого раньше.
Муньос сделал ей предложение - и уединенное, скромное, но спокойное
существование бок о бок с ним показалось Лошадке счастьем. Раскаивалась ли
она теперь? Считала ли себя жестоко обманутой жизнью, как считают почти все
женщины? Теперь... теперь бедняга прикован к своему плетеному креслу, и то
же самое спокойствие, молчание и безграничное терпение, которое когда-то так
нравилось, теперь невыносимо раздражало: он неподвижен и бесстрастен, а она
должна бегать взад-вперед, без всякого отдыха...
______________