"Николай Васильевич Аввакумов. Первые залпы войны " - читать интересную книгу автора

сошедшим с кинокадров тех лет.
При изучении матчасти оружия старший сержант ловко разбирал и собирал
винтовку, автомат и пулемет.
Его движения были доведены до автоматизма. После каждой операции Бродов
делал секундную паузу, чтобы курсанты могли лучше запомнить их.
Однажды он продемонстрировал сборку и разборку винтовки с завязанными
глазами. Мы засекли время и попытались повторить его скорость, не завязывая
глаза. Но, увы, никому не удалось даже приблизиться ко времени, за которое
наш командир собирает и разбирает оружие. Бродов разъяснил, что в этом нет
ничего особенного. Надо при разборке каждую деталь класть в определенном
порядке, а остальное зависит от тренировки и старания.
Дни в лагере проходили в напряженной боевой подготовке. Кроме винтовки
Мосина (трехлинейки) мы изучали автомат ППД и самозарядную винтовку
Симонова. Новое оружие, которое мы впервые увидели в киножурнале,
показывающем парад в Москве, не пользовалось большой популярностью у старых
военных. Те, кто побывал на финской, жаловались на ППД. Особенно они были
недовольны пружиной диска, сделанной из тонкой проволоки. Она оказалась
слабой и часто ломалась в местах, пораженных ржавчиной, отчего случалось
много отказов. Капризной была и самозарядная винтовка. Ее в основном
использовали как снайперскую.
Бродов отлично знал это оружие. Однажды даже показал, как можно
стрелять очередями из самозарядной винтовки, защемив спичкой шептало. Но он
не рекомендовал пользоваться этим способом, так как в диске винтовки всего
10 патронов и к тому же это может вызвать разные задержки.
В лагере постоянно практиковались броски по тревоге. В первое время
многие курсанты не выдерживали темпов, которые задавал командир полковой
школы майор Сидоренко. Мы знали, что он кадровый военный, долгое время
служил в инженерных войсках. Награжден медалью "XX лет Рабоче-Крестьянской
Красной Армии". Сидоренко был лет сорока, небольшого роста, с брюшком,
добрейшим выражением лица. Он внешне походил больше на интенданта, чем на
строевого командира. Но в пеших бросках ходил, как выражались курсанты,
словно лось. Длинноногий и худой лейтенант Рожков едва поспевал за ним. А
Сидоренко через каждую пару километров пути останавливался и подгонял
отставших.
- Подтянитесь, подтянитесь! Не отставать, не отставать! - звонким
голосом торопил он курсантов. Затем догонял голову колонны и снова
взвинчивал темпы. Броски обычно заканчивались занятием обороны или исходного
рубежа для наступления. Вот тут-то Сидоренко выжимал из нас семь потов. Он
давал команду на занятие рубежа и окапывание, а сам засекал время.
Доставалось тем, кто неправильно выбирал место для окопа или хотел
"схалтурить", то есть сделать окоп мельче или уже. Командир учебной роты на
глаз определял размеры окопа, но всегда имел при себе рулетку. Она служила
ему для того, чтобы доказать курсанту, что тот ошибся. Когда кто-то пытался
оправдаться, что у него нет такой рулетки, майор говорил, что у бойца всегда
при себе имеется много средств, чтобы с наименьшим допуском определить
размеры.
- Надо знать длину малой саперной лопаты, длину патрона, штыка, следа
своей обуви. Тогда можно и без рулетки все разметить. Находчивость,
солдатская находчивость нужна, - говорил майор.
Больше всех доставалось тем, кто неправильно выбирал себе рубеж. Помню,