"А.Авраменко, Б.Орлов, А.Кошелев. Смело мы в бой пойдём...("Черное Солнце" #1) " - читать интересную книгу автора

свою речь разнообразными эпитетами и сравнениями из мира литературы,
зоологии, анатомии и иных отраслей знания. Сводилась его речь к тому, что
если германские конструкторы берутся за что-либо, то на выходе только один
продукт, вне зависимости от исходного набора. Дерьмо.
Так как за время своей речи Арман успел еще выкушать пару стаканчиков
Мартеля, то речь его превратилась, в конце концов, в эпическо-сатирическую
поэму, адресованную всем германским конструкторам. Итальянцы сидели в углу с
пунцовыми лицами и изо всех сил пытались замаскировать кашлем душивший их
хохот. А за нашим столом его и не маскировали. Я не очень люблю, когда
издеваются над людьми, но у Армана это выходило здорово.
И тут германцы не выдержали. И стали отвечать. Оказалось, что некоторые
из этих парней очень даже грамотны и подкованы, вспомнили Петра I, Екатерину
Великую, припомнили все марки двигателей и орудий, которые у нас по их
лицензии производят. Если бы Арман, да и все мы потрезвее были, мог бы
интересный разговор получится. Но не получился.
Комбат говорит мне: а ну-ка, Всеволод Львович, просвети курсантов по
матчасти. И я начал просвещать. Это было не так смешно, как у него самого,
но не менее обидно. Даже более. Я-то тоже слегка перебрать успел. Может, я и
не стал бы так ерничать, но тут побоялся: вдруг боевые товарищи и
конструктора приезжие решат, что я трушу немцам урок преподать. В общем,
когда я кончил говорить, немцы только икать могли: уж что-что, а я в "Каме"
именно матчасть два года немцам читал.
И тут встал этот самый обер-лейтенант, сам весь белый, руки трясутся, и
говорит, даже не говорит, а выкрикивает мне ломающимся фальцетом: "Да!
Оружие у Вас лучше! Но войну выигрывают не танки и не самолеты, а люди! А
чего стоят немецкие люди, Вы на Олимпиаде могли видеть!" Ну, в принципе,
верно. Немецкая сборная в Берлине по числу медалей всех обогнала. Хотя в
нескольких случаях им явно подсудили. Вот бокс, к примеру: наш Николай
Королев, из московского "Святогора", чемпион России в тяжелом весе. Ведь
видели все, что во втором раунде Шмелинг "поплыл". Нас через Берлин в
Испанию везли, вот и организовали местные соратники посещение Олимпиады. А
потом Шмелингу победа "по очкам". Мы выходили из зала словно оплеванные. Уже
потом парторг объяснял, что этот матч судили чуть ли не по личной просьбе
Адольфа Гитлера, и что в следующем году Макс Шмелинг приедет в Россию и там
Королев его побьет.
Если бы я не был так пьян, я напомнил бы мальчику, что русская сборная
завоевала второе место по числу медалей, и пошутил бы про то, что дома и
стены помогают. Но я был пьян. Когда немец вспомнил про победу Шмелинга, я
смолчал. Но подполковник Арман не смолчал. Он высказался о немецких судьях,
и о немцах вообще.
Я уклонился от брошенного стакана, и вскочил на ноги. Немцы - парни
спортивные, но биться стенка на стенку они не умеют. Я с шестнадцати лет на
Москва реку ходил. Запрещали, конечно. Только я все равно, с дворницким
сыном сбегал. Мы вместе с извозчиками бились (благо биржа неподалеку была).
Против замоскворецких, охотнорядских, таганских. И все мы - такие.
Испанцы прыскают из зала, как клопы от свечки. Итальянские союзники
жмутся по стенам. Немцы стоят нестройной гурьбой, мешая друг другу. А против
них разворачивается русская кулачная стена. И идет справа налево, обходя
весь зал. Я отбиваю удар, другой, и тут на меня выносит моего оппонента. Ну,
получай, геноссе, за Королева, Россию, за такую-то мать!...