"Александра Авророва. Шутка с ядом пополам " - читать интересную книгу автора

человек простой, открытый и не склонный выпендриваться. Удивления по поводу
неожиданного визита коллега не выказал, хотя, разумеется, догадывался, что
Талызин вряд ли заявился к нему исключительно затем, чтобы попить чайку.
Впрочем, от чая Игорь Витальевич пока отказался. Он предпочитал начинать с
неприятного. - Я к вам, Григорий Петрович, за консультацией, - сразу взял
быка за рога он. - Вы ведь ведете дело Бекетова?
Только тут собеседник откровенно изумился.
- Бекетова? Ну, да. Если это можно назвать делом. Самоубийство
какого-то свихнувшегося профессора. Правда, ученые - они все со сдвигом. Вот
мне, например, пятьдесят шесть, да и вам под пятьдесят. И что? Разве мы не
умнее всяких молодых, которые только и умеют с важным видом нести ахинею, а
элементарных вещей не понимают? Да они по сравнению с нами - слепые щенки,
им еще расти и расти. Это я к чему, - опомнился Богданов. - Мужик в расцвете
сил - всего-то пятьдесят - отравился, поскольку, видите ли, мозги у него
заржавели! Тьфу!
Талызин с трудом сдержал усмешку. Григорий Петрович не зря горячо
обличал слепых щенков. Его считали добросовестным, но ограниченным служакой,
и дела доверяли только рутинные, а то, что поинтереснее, отдавали молодым.
- Говорите, сам отравился? А нет признаков, что ему помогли? Я
совершенно с вами согласен - объяснение самоубийства надуманное.
На лице Богданова выразилось понимание.
- К вам что, обратился этот мальчишка? Он - ваш знакомый или...
- Мальчишка? - не понял Талызин. - Какой мальчишка?
- Ну, еврейчик этот. Как же его?
Григорий Петрович вытащил из стола бумаги и прочел:
- Гуревич. Евгений Гуревич. Вы из-за него пришли? Не стесняйтесь, чего
уж там! Мы с вами не первый год в одной упряжке.
- Нет, с Гуревичем я не знаком.
- Это вам крупно повезло, - констатировал Богданов. - Вот наглый юнец,
слов нет! Ни к кому никакого уважения, знай хамит да ухмыляется. Если б мой
внук таким вырос, уж я б ему наподдал! Ладно бы, чего важное мог рассказать,
так ничего, кроме чуши, я от него не слышал. Он, видите ли, будет на меня
жаловаться! Да пожалуйста! Пусть сам вместо меня работает - за нашу-то
зарплату. Так нет, небось выучится - и за кордон! На историческую родину!
Игорь Витальевич все больше недоумевал. Вообще-то, Богданов излишней
эмоциональностью не страдает, и вывести его из равновесия - задача нелегкая.
Гуревич, похоже, легко с нею справился.
- А на что он собрался жаловаться, этот Гуревич?
- Да уверяет, что его драгоценного Бекетова убили. Я потому и решил,
что вы здесь из-за него. А если нет, то почему?
Талызин вздохнул.
- Я знаком не с ним, а с Мариной Олеговной Лазаревой. Она тоже проходит
свидетелем по данному делу.
- А, такая экзальтированная дамочка! Но на внешность ничего. Фигура,
что надо. Поздравляю!
- Это - лучшая подруга моей жены, - поспешил внести ясность Игорь
Витальевич, про себя заметив: "Экзальтированная? Вот уж, попал пальцем в
небо!"
- Подруга жены? Сочувствую. Теперь понятно. Значит, она допекла вашу
жену, а жена вас. Правильно?