"Александра Авророва. Развод по-русски " - читать интересную книгу автора

ухо:
- Я ничего никому не скажу, не бойся! Я так люблю тебя, Верочка! Я так
хочу тебя все два года! Ведь у тебя никого нет, я знаю! Не бойся, родная! Я
помогу тебе! Пусть она его убила, я ничего никому не скажу!
Вера резко вскочила и, совершенно не владея уже собой, убежденно
бросила:
- Придурок, вот ты кто! Настоящий придурок!
Она сама не понимала, относятся ее слова к дурацкому поведению бывшего
мужа или к выдвинутому им дурацкому предположению. Ко всему вместе! Ее
терпению пришел конец! Ей и без того плохо, а Павлик взял и заявился
специально, чтоб ее обижать!
- Научилась жаргону у учеников? - осведомился тот в ответ почти
спокойным тоном, но, как всегда в минуты сильного волнения, несколько
картавя. - Это правильно. Тебе пора привыкать к жаргону. Еще наслушаешься
его, когда будешь навещать сестричку в колонии. Значит, моя помощь тебе не
требуется? Дело твое. Шевели собственными мозгами, если они у тебя есть.
Пока, дорогая!
Едва хлопнула входная дверь, Вера села в кресло и разрыдалась. Слезы
сами по себе были в ее жизни довольно регулярным явлением и обычно приносили
облегчение, но это тихие сентиментальные слезы, а такие судорожные рыдания,
как теперь, обрушивались на нее крайне редко и изматывали до последней
степени. Наконец, обессиленная, она вслух поинтересовалась: "А чего ты
плачешь, дурочка? Действительно есть причина или не в порядке нервы? Или
просто перепила коньяку?"
Попытка ответить на естественный вопрос заставила немного успокоиться.
Итак, что стряслось? Павлик решил, будто у Лизы есть настоящий пистолет.
Вероятность, что он прав... ну, пусть пятьдесят на пятьдесят. Еще он решил,
что Лиза позвонила на работу голосом Андрюши, а Андрюша в это время был уже
мертв. Нет, не так! Он решил, что так решит милиция. Сам ведь он не может в
это верить! Или может? "Пусть она его убила..." Это он в сердцах, сгоряча.
Вера почувствовала укоры совести. Не стоило оскорблять бедного Павлика,
следовало вести себя поделикатнее. Мужчины крайне обидчивы в отношении
секса. Ладно, при ближайшей встрече она попытается пролить бальзам на его
гордость, а пока ничего не поделаешь. Не бросаться же в дом Анны Ароновны с
извинениями! И вообще, сейчас главное - Лиза. Павлик велел шевелить
собственными мозгами. Что он имел в виду? На завтрашний день Лизу наверняка
вызвали в прокуратуру. Надо предупредить ее, чтобы не заговорила случайно о
пистолете и о своих способностях к имитации голосов. Нет, разумеется,
всерьез никто Лизу не заподозрит, Павлик нес чушь, и все-таки от греха
подальше лучше помолчать. А вдруг в прокуратуру вызвали кого-нибудь еще?
Например, Риту. Попросить и ее не заговаривать о данных предметах? Не стоит.
Она, скорее всего, про них и думать забыла, а если напомнить, то они станут
вертеться у нее на языке и обязательно выскочат. Господи, нагородил же
Павлик чепухи! Лизку захотят обвинить в убийстве! Смешно! Она же не бандитка
какая-нибудь или алкоголичка, а нормальный человек, это каждому ясно. А, с
другой стороны, он умный, ему виднее.
Вздохнув, Вера набрала номер телефона сестры и, порадовавшись, что
трубку понял не Величко, без предисловий спросила:
- Лиза, ты как?
- Ничего, - тихо сообщила та. - Тошно.