"Александра Авророва. Развод по-русски " - читать интересную книгу автора

Например, о смерти Андрюши. Каким образом? Павлик сказал об этом, но Вера,
как ни билась, не сумела вспомнить. Зато с горечью констатировала, что уж о
Лизкиной выходке, когда она прилюдно изобразила, как стреляет в Андрея, Анну
Ароновну, несомненно, поставил в известность муж, и никто другой. А данную
выходку преступник тоже включил в свой план. Не исключено даже, она и навела
его на страшную мысль. Так что, Павлик, столь проницательный, когда речь
велась о Лизе, ослеп в отношении собственной жены? Или нарочно закрыл глаза,
молча соглашаясь?
В визите Павлика был и еще один странный момент - с имитацией голосов.
Нет, о Лизкином таланте знали многие, только вряд ли кто другой сообразил бы
связать его с преступлением. Вера б ни за что не сообразила! Очередное
гениальное прозрение, ни на чем не основанное, однако полностью
оправдавшееся? Или твердое знание? Впрочем, какое знание? Тайну своего
звонка Лизка хранила от всех! Но если... если человек знал, что Андрей в три
часа был уже мертв, то, естественно, был уверен, что позвонить в офис в
четыре тот не мог. В этой ситуации догадка про имитацию голоса становилась
естественной. Или догадалась Анна Ароновна, а простодушный Павлик лишь
повторял ее слова? Как хотелось в это верить! Хотелось, да не получалось,
причем вовсе не в результате созданной только что логической цепи.
Подозрительность не была Вере свойственна, особенно в отношении близких, она
скорее бы поступилась логикой. Однако от последней встречи с бывшим мужем
осталось на редкость неприятное ощущение - словно на лицо накинули липкую
густую паутину. Ты счищаешь ее, морщась от отвращения, и, кажется, счистил
до конца, но продолжаешь чувствовать обнаженной кожей омерзительные
прикосновения. Дело было не в попытке Павлика восстановить старые отношения,
а в том, к а к он попытался это сделать. Нечто неуловимое в его поведении -
не поступки, не слова, нечто иное - жестоко задело Веру болью разочарования.
Она наивно полагала порядочным всякого, кто явно не продемонстрировал
обратного. Такая наивность помогала ей жить. Липкая паутина, столь
ужаснувшая ее, вовсе не являлась редкой диковиной - обычный флер
непорядочности, окутывающий многих из нас. Тем не менее для Веры случившееся
явилось ударом. Она перестала доверять Павлику, как себе самой. Раньше,
несмотря на его уход, доверяла, а теперь вот нет.
Впрочем, сейчас было не до смакования собственных душевных переживаний.
Главной и единственной заботой оставалась Лизка, а Павлик превратился в
одного из тех, кто подозревается в попытке причинить ей зло. Нет, не в
попытке - в причинении! Требовалось выяснить, оправданы ли эти подозрения.
Однако мысль о том, чтобы позвонить бывшему мужу и назначить встречу,
Веру покоробила. Она ни разу не проявляла подобной инициативы, а после
случившегося позавчера проявить ее выглядело бы и вовсе неприличным, даже
многообещающим. Это оставалось на крайний случай, пока же Вера решила
действовать обиняком. В результате в субботу сразу после уроков она
отправилась к матери Павлика, Софье Соломоновне.
Визит не выглядел неестественным. Вера регулярно навещала свекровь, они
сохранили прекрасные отношения. Предварительно она заглянула в фирменный
магазин и выбрала дивной красоты кусочек пряной говядины. Софья Соломоновна
обожала острое и мясное. Правда, врачи не рекомендовали, но Вера полагала -
иногда можно и даже следует себя побаловать.
Софья Соломоновна встретила ее с радостью и сочувствием.
- Бедная Верочка! - без обиняков начала она. - Я все знаю. Я сама