"Олег Авраменко, Тимур Литовченко. Власть молнии (первая книга цикла о Карсидаре) [F]" - читать интересную книгу автора

обычным способом, а тот мог уложить его практически мгновенно, не
сокращая дистанции. Слева была дверь, ведущая в кухню, и Карсидар уже
давно приметил маячившую в ее проеме тень. Вероятно, то был мальчишка,
но мальчишка в потасовке не в счет, мальчишка - вздор...
- Так что, раз я из лесу вышел, значит я лгу?
- Лжете, ваша милость, ничего не попишешь.
- И кто же я тогда? - Карсидар понизил голос почти до шепота.
- Вы бы лучше сами о том сказали, милейший, - трактирщик состроил
невинные глазки. - То ли шпион, то ли кто похуже. Мало ли
подозрительного народа шатается по лесу! И мало ли кому какое дело до
старины Пема или до его заведения...
Истинный дворянин обязан воспринять подобный намек как величайшее
оскорбление родовой чести и достоинства.
- Ты хоть понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю? - угрожающе
прорычал Карсидар.
Вместо ответа Пеменхат кряхтя вскарабкался на стойку, слегка
перегнулся назад, извлек откуда-то длиннейший нож, похожий на те,
какими мясники обычно разделывают туши, и спокойно проговорил:
- Всегда к услугам вашей милости.
- И что же ты станешь делать с этой ковырялкой? - насмешливо
произнес Карсидар, стараясь вложить в вопрос как можно больше
презрения. - Неужели бросишься вперед и с размаху напорешься пузом на
мой меч?
- Примерно так. Вообще-то, я намеревался распороть вам живот и
проверить, не проглотили ли вы часом еще пару ложек, - зло сострил
трактирщик. - Но после таких слов мне остается разве что украсить ваше
очаровательное горлышко роковой розочкой.
Роковая роза!.. Карсидар, конечно же, знал этот "шикарный" прием
мастеров - рассечь горло противника двумя ударами крест-накрест, чтобы
куски кожи и мяса свисали по краям раны, образуя ужасное подобие
кровавого "цветка". Но то была простая роза. Самые ловкие ухитрялись
наносить не два, а три и даже четыре удара подряд, увеличивая число
"лепестков", и тогда роза называлась роковой.
- Хвастун! - резко бросил Карсидар и гордо выпятил вперед
подбородок, вызывающе открыв шею, которую Пеменхат пообещал украсить.
Трактирщик не сказал на это ни слова, лишь сделал неуловимое
движение кистью руки - и нож обернулся вокруг его мясистого пальца,
лезвие описало в воздухе сверкающий круг, а перерубленный пополам
фитилек плошки, которую он всегда держал на стойке зажженной (чтобы
сподручнее было рассматривать полученные от посетителей монеты и вести
коротенькие деловые записи) с шипением упал в масло. Лезвие тесака
было отточено, как бритва.
Карсидар невольно залюбовался трактирщиком. Наверное, это
отразилось в его глазах, поскольку Пеменхат насмешливо произнес:
- То-то же, милейший.
- Но твой нож вдвое, если не втрое короче моего меча! Ты просто
сумасшедший! - воскликнул Карсидар, чтобы вновь разжечь ссору.
Трактирщик только пожал плечами и, опять состроив невинные глазки,
посоветовал:
- Вы бы лучше сказали, как зовут вашу милость, а то ведь мне и