"Олег Авраменко. Призрачная реальность (Протекторат) ("Источник Мироздания" #4)" - читать интересную книгу автора

- Я был огорчён, - коротко ответил Конте.
Это было ещё мягко сказано. Он не сомневался, что главнокомандующий
Девятым флотом поддержит его, и был потрясён до глубины души, когда тот
отмолчался, а позже отказал ему в приёме...
Адмирал Ваккаро улыбнулся:
- Думаю, вам приятно будет узнать, что ровно две недели назад адмирал
Росси в этом самом кабинете метал гром и молнии, отстаивая вашу правоту.
Своей запальчивостью он чуть было всё не погубил, и мне пришлось в спешном
порядке, без санкции начальника Генштаба, посвятить его в наши планы. Он
вынужден был признать, что просто грех не воспользоваться таким случаем.
Хотя кроме вас у меня на примете было ещё несколько офицеров, вы имели перед
остальными два важных преимущества. Во-первых, против вас не нужно было
фабриковать обвинение, стоило лишь тенденциозно подобрать состав комиссии.
Во-вторых же, вы идеально подходите для этого задания.
- Что за задание? - спросил Конте.
Адмирал Ваккаро облокотился на стол и сплёл перед собой пальцы рук.
- Надеюсь, вы слышали об адмирале Сантини?
Поскольку вопрос был чисто риторический, Конте не стал отвечать "так
точно", а лишь молча кивнул. Конечно же, он слышал, ещё бы не слышать. Его
самого нередко сравнивали с Фабио Сантини, который в своё время тоже был
восходящей звездой Корпуса. Вице-адмирал в тридцать пять лет, адмирал - в
тридцать восемь, заместитель командующего, а потом и командующий элитным
Девятым флотом, гениальный стратег и тактик, герой битвы при Кашимбу,
Сантини был кумиром всех юношей и девушек, решивших посвятить себя военной
службе. На последнем курсе академии Конте прослушал короткий цикл его лекций
по тактике орбитального боя и до сих пор сохранил яркие воспоминания об этом
в высшей степени незаурядном человеке. Фабио Сантини прочили блестящее
будущее; возможно, сейчас он сидел бы на месте адмирала Ваккаро или даже
самого начальника Генштаба, но... Одиннадцать лет назад Сантини женился на
племяннице дона Микеле Трапани и тем самым поставил крест на своей карьере.
Для офицера Корпуса не было более верного способа совершить
профессиональное самоубийство, чем породниться с одной из Семей. Это
автоматически означало отставку или, в лучшем случае, перевод в какое-нибудь
захолустье, на самую незначительную должность. Здесь не было ничего личного
(хотя личная неприязнь военных к Семьям ни для кого не секрет); такими
жёсткими, порой драконовскими мерами Корпус предохранял себя от влияния
Семей, опутавших своей паутиной все прочие сферы жизни сицилианского
общества. По большому счёту, только благодаря независимости и политической
незаангажированности военных Терра-Сицилия до сих пор не скатилась в пучину
межклановых войн. В свою очередь и Семьи были кровно заинтересованы в
нейтралитете Корпуса, который на строго паритетной основе обеспечивал их
экономические и астрополитические интересы в Галактике. Разумеется, каждый
дон втайне мечтал о контроле над Корпусом, но в то же время обливался
холодным потом при мысли, что другой дон может оказаться проворнее. В
результате каждая Семья ревностно следила за тем, чтобы другие Семьи не
вмешивались в деятельность Корпуса, а попытка подкупа офицера считалась
тягчайшим преступлением, чуть ли не актом агрессии против остальных Семей.
Брачные связи с военными также не приветствовались. Но тут соперничающие
Семьи могли не беспокоиться - Корпус сам наказывал своих ослушников. И
наказывал жестоко: страдали не только офицеры, нарушившие неписаный закон