"Олег Авраменко. Протекторат" - читать интересную книгу автора

все астронавты - даже те, кто был родом из таких миров. Вблизи
нестабильных звезд, а особенно звезд-гигантов с интенсивным истечением
вещества с поверхности из-за сильных электромагнитных возмущений
континуума режим овердрайва был недоступен, и кораблям приходилось по
многу часов тащиться в реальном пространстве, удаляясь на значительное
расстояние от звезды, чтобы получить возможность запустить генераторы и
перейти в овердрайв. При нормальных же условиях, например, в секторе
Терры-Сицилии, запуск ц-привода становился возможным сразу после выхода из
сферы планетарного притяжения. Правда, в районе оживленных транспортных
узлов правила безопасности требовали покинуть плоскость эклиптики, но
необходимые для такого маневра полтора-два часа - это все же не восемь -
двенадцать.
Мимоходом Конте подумал, что, если бы солнцем Тукумана был гигант, не
удалось бы вовремя эвакуировать поселенцев. Хотя, с другой стороны, и
неприятельский флот все из-за тех же возмущений континуума, не рискнул бы
выходить из овердрайва в непосредственной близости от планеты. Так что кто
знает. Вообще, принято было считать, что наличие нестабильного светила
дает преимущество обороняющейся стороне, но еще три года назад Конте
разработал тактическую схему, которая обращала это кажущееся преимущество
в серьезный изъян для обороны. Теоретики в отделе планирования операций
были в восторге от его идеи, однако проверить ее на практике пока не
представилось случая - не было подходящего заказа. Ведь как ни крути,
Корпус был армией наемников. В основном он защищал не отдельных людей и
учреждения, а целые планеты и все их население, действуя строго в рамках
договоров с планетарными правительствами. Но иногда силы Корпуса
захватывали планеты, вернее, освобождали захваченные - опять же только по
договору с легитимными правительствами. СЭК был армией наемников? но
наемников с твердыми принципами.
Конте взглянул на часы, повернулся в кресле и набрал на пульте
интеркома трехзначный номер. После первого же гудка голографический экран
ожил, и в нем появилось изображение рослого и широкоплечего молодого
человека двадцати пяти лет в офицерской форме со знаками различия
лейтенанта-командора. Увидев Конте, он отдал честь и произнес с легким, но
отчетливым акцентом:
- Главная рубка на связи. Слушаю вас, капитан.
Старпом Уильям Василов был единственным членом экипажа, который
всегда называл Конте капитаном, а не коммодором. Собственно, это отвечало
флотским традициям - командир корабля был капитаном независимо от звания;
но ввиду того, что Конте едва не понизили в чине (адмирал Ваккаро
распустил этот слух для пущей убедительности), подчиненные сочли такое
обращение нетактичным напоминанием об опале и не сговариваясь решили
именовать его коммодором. Только старший помощник по простоте своей
душевной не уловил этого нюанса и продолжал обращаться к нему по-уставному.
- Замените меня на посту, старший помощник, - сказал Конте. - Я иду
на ужин с посланником, а потом немного отдохну перед запуском генератора.
- Есть, капитан! - лихо козырнул Василов. - Приказ к исполнению
принят.
Выключив интерком, Конте тяжело вздохнул. Неистощимый энтузиазм
старпома порой действовал ему на нервы. В отличие от других офицеров
"Отважного", Василов радостно воспринял свой перевод на Дамогран. Он был