"Александр Авраменко. Бездна " - читать интересную книгу автора

- Дорогой! Что с тобой?!
- О, ничего страшного, устал с дороги...
Он знаком отпустил водителя и якобы с трудом начал закрывать дверь.
Наконец та захлопнулась, и он вновь стал самим собой:
- Не волнуйся, милая, все в порядке. Просто мне нужно немного времени.
Он улыбнулся супруге своей знаменитой улыбкой, затем снял трубку
телефонного аппарата, набрал короткий служебный номер:
- Алло, Герш, это ты? Собери всех наших завтра у меня на даче. Да,
попить чаю. С бубликами...
Упоминание этих мучных изделий служило паролем, что на встречу должны
прийти нужные люди...
Вечером следующего дня Меер сидел во главе богато, не в пример обычным
людям накрытого стола и посвящал собравшихся в планы Центра:
- Наша ближайшая задача - всецело затянуть начавшуюся войну. О том,
чтобы она переросла из локального конфликта в мировой постараются наши
соратники за границами СССР. В настоящее время из Англии, Франции, Америки и
других западных стран через Скандинавию в Финляндию хлынул поток помощи.
Непрерывным потоком идут транспорты с оружием, амуницией, людьми. Пока еще
немного, но это только начало. Центр, обладая неисчислимыми финансовыми
возможностями, субсидирует вербовку наемников и добровольцев, закупает, где
только возможно военное снаряжение. Пусть сейчас это особо не афишируется,
но поскольку практически все средства массовой информации принадлежат
контролируемым им людьми, то в ближайшее время будет начала массированная
пропагандистская война против России.
Круглоголовый, с гладко выбритым до синевы черепом и Звездой Героя на
груди командарм Павлов[26] вскинул руку:
- Прошу прощения, что перебил, Максим Максимович, но не повредит ли нам
после свержения Сталина и прихода к власти столь отвратительный портрет
человека из СССР?
- Да-да, сможем ли мы надеяться на то, что западный обыватель увидит в
нас не очередного коммунистического тирана, а приличного человека?
Поддакнул ему тут же Мерецков, кивнул в знак согласия Рычагов, главком
ВВС. Валлах недовольно скривился в душе, ничем не показывая эмоций на лице,
напротив, широко улыбнулся:
- Ну что вы, товарищи... Если средства пропаганды принадлежат нашим
людям, то нам под силу сформировать любое общественное мнение. Не
волнуйтесь. Неделя славословий и восхвалений, и обыватель забудет о том
плохом, что писалось ранее. Могу это вам гарантировать...
Обсуждение затянулось далеко за полночь. Спорили Виноградов и Жуков,
ругался площадным матом Кирпонос, лебезил грозный с подчиненными, но
трусливый с сильными мира сего Лукин... Литвинов слушал, иногда поддакивал,
иногда спорил. Но в душе его все время мельтешила одна единственная
мыслишка: "Гои... Какие же они животные..." Когда ему становилось совсем не
в моготу, он переводил свой взгляд на тихо сидевших, по сравнению с шумными
необразованными командармами и комбригами, единоплеменников: историка
Ротштейна, главного секретаря НКИДа Гершельмана, личную стенографистку
Ривлину...[26] Какими одухотворенными, мыслящими казались ему их лица
настоящих людей[27] по сравнению с этими гойскими[28] выскочками... Ничего.
Вот возьмем власть, а уж там наши мальчики разберутся... Но сейчас они ему
пока нужны... Коба, победив Бронштейна, перестал выдвигать людей на