"Александр Авраменко. Бездна " - читать интересную книгу автора

Чуть помедлив, офицер полез в карман и, достав сигару, закурил, затем
бросил короткую фразу своим солдатам. Те сразу рассыпали строй и бросились к
баракам. Быстро подпирали двери, чтобы те не открылись, выстраивались возле
отдушин вентиляции. Солонин не выдержал:
- Господин Гейер, что вы собираетесь делать?
- Поскольку аккум ниже кала, к чему нам лишние рты? Мы их уничтожим...
И махнул рукой, давая знак. В тот же миг внутрь бараков полетели ручные
гранаты, засвистели огнеметы, выплескивая реки огня внутрь... Донеслись
нечеловеческие вопли горящих заживо... Аарон успокоился. Он то боялся, что
гоям дадут свободу и те сведут счеты с охраной... Кое-кто из ЗК пытался
выскочить наружу, но солдаты принимали пылающих людей на штыки, словно сено
на вилы, и бросали их назад, в бушующее пламя. Некоторые из оккупантов
просто стреляли сквозь огонь, видя еще шевелящихся или укрывающихся за
нарами заключенных, но самое страшное, что англичане проделывали это с
откровенно скучающим видом. Словно для них ЭТО не было ничем новым...
Старшина сориентировался - да, он не ошибся, за сопкой должна быть
деревня. Он привычно налег на палки и оттолкнулся, лыжи легко заскользили по
снежной целине. Ковальчук отбивался до самой темноты, пока хватило патронов.
Погибли о те двое красноармейцев, которые доставили ему боеприпасы, и
посыльный, передавший приказ об отступлении. Бывший пограничник остался
совсем один, и уже вторые сутки пробирался по кольским сопкам к Мурманску.
Хорошо, что уцелела карта, которую он взял у убитого командира, и конечно,
компас... Внезапно он замер - внизу расстилалась деревня. Точнее, то, что от
нее осталось... Взгляд выхватывал пепелища на месте домов, висящие на
воротах распятые при помощи штыков и гвоздей обнаженные женские трупы с
отрезанными грудями и распоротыми животами. Возле самого большого пожарища
Александр застыл на месте и его вывернуло наизнанку... Трясущейся рукой он
вытер рот от желчи, которой его вырвало. Возле пепелища высилась слегка
припорошенная снежком груда иссеченного мяса, в которой легко угадывались
расчлененные на куски дети, а среди обугленных бревен здания, бывшего ранее
либо школой, либо правлением колхоза серели обугленные трупы жителей. И,
судя по позам скелетов - сожженных живьем...
...Надежда устало оперлась на тяжелую лопату и смахнула рукой пот,
обильно заливший лоб и глаза. Норма почти выполнена. Да и вообще ее бригада
молодцы! Такой ров выкопать за четыре дня! Она осмотрелась - всюду, куда
достигал взгляд копошились люди. Тысячи и тысячи ленинградцев копали
противотанковые рвы, оборудовали огневые позиции для войск, строили
заграждения и блиндажи. Сердце одновременно наливалось гордостью и тревогой.
Гордостью - за проделанную жителями города титаническую работу. Тревогой -
что к месту гигантской стройки они приехали на трамваях... Девушка вновь
перехватила лопату поудобнее и принялась яростно кидать неподатливую и
ужасно тяжелую землю своим товаркам, находящимся чуть повыше ее.
Экскаваторов не хватало, и вынутый грунт приходилось выбрасывать в несколько
приемов. Впрочем, кормили на строительстве хорошо, и молодость тоже играла
не последнюю роль. Хватало сил и на то, чтобы ударно поработать, и даже
повеселиться вечерами, устроить танцы или посиделки в общежитии.
Единственное, что беспокоило девушку - отсутствие вестей от брата,
пропавшего без вести на Карельском Перешейке, когда белофинны перешли в
наступление. Все, что она знала - его часть была полностью уничтожена. Это
Наде по секрету сообщил сослуживец брата, лежащий в госпитале с ранением...